Никто не возражал. Роберт, Амалия и Айза еще раньше распределили между собой места на балке. Едва все более или менее устроились, как ветер стал усиливаться. Теперь он дул с юго-востока. Небо вмиг заволокло тучами, и наступила темнота. Целую ночь обессиленные люди стояли распластанными на этой карусели, целую ночь шла борьба за выживание. За это время Амалия не раз подумала о том, что ей приходится бороться не только за собственную жизнь, но и за жизнь своего ребенка. И как же ее малышу хочется жить, если он стойко переносит такие испытания, как жестокость и насилие Патрика Дая, шторм и все, что за этим последовало. Он держался в ней так же крепко, как она держалась за карусель, и с такой же решимостью.
Где-то около полуночи ветер окончательно стих и вода начала спадать, хотя дождь ни на минуту не прекращался. Как только первые бледные лучи рассвета осветили землю, все радостно вскрикнули: под каруселью был мокрый грязный песок, но не вода. Слезали молча — не было сил говорить, а потом так же молча побрели туда, где, как они надеялись, все еще стоял «Стар».
Шторм закончился. Природа отвела душу, и теперь все возвращалось на круги своя. Справа тихо плескалась, медленно набегая на берег, вода в заливе, слева та же вода все еще ярилась в бухте, но была уже бессильна чем-либо навредить. Всюду, куда ни посмотришь, разрушения: развалины вместо домов, обломки досок и вывернутые петли, сломанные стулья и изуродованный комод, вывернутые с корнем деревья. Повсюду гирлянды морских водорослей, кора и сломанные ветви деревьев, щепки с гвоздями и без них, пустые бутылки и абсолютно не тронутая фарфоровая чашка. Они наткнулись на детскую лошадку-качалку, а чуть дальше на распластанное тело мальчика, которому было не больше четырех лет. Его длинные волосики смешались с грязью и песком.
Тела — молодые и старые, господа и слуги — лежали вдоль берега, где море, взяв их, вернуло обратно. Некоторые остались у края воды, другие были полузарыты в песок, и только рука или нога, торчавшие на поверхности, указывали на их временное пристанище. Они прошли мимо, стараясь не смотреть, так как помочь они ничем не могли.
Запах готовившейся пищи напомнил, что они не ели уже двое суток. На пароходе жарили бекон, и его великолепный аромат разносился окрест. Люди бежали им навстречу, заглядывали в глаза, словно надеялись там увидеть черты пропавших возлюбленных, взволнованно спрашивали, кого они видели и когда. В руки им совали бутерброды с беконом и бокалы с шампанским, чтобы смягчить шок, который они перенесли.
— Мамзель! Мусье Роберт!
Амалия обернулась на радостный крик и увидела Лали и Тиге, бегущих рядом. Позади них шла Марта в фартуке поверх своего изодранного платья и с вилкой для жарки в руке. Они бросились навстречу друг другу, обнимались, плакали, благодарили бога за спасение, прежде чем смогли поговорить о тех, кто погиб: Мами и Полине. Они ушли вместе, как вместе прожили всю жизнь. Те же сцены повторялись стократ повсюду целый день. Со всех концов острова стекались сюда люди: мужчины, женщины, дети, белые, черные, цветные. Некоторые спаслись в загоне для черепах, хотя и видели, как с приближением шторма эти гигантские животные начали беспокоиться, а когда вода стала прибывать, ушли в открытое море. Один человек всю ночь держался за столб изгороди, какая-то семья нашла убежище за баком с водой, а одна женщина с несколькими детьми-подростками рассказывала, что все они взялись крепко за руки и встречали каждую волну, дружно наклоняясь, чтобы уменьшить сопротивление. Все вокруг оплакивали погибших родственников, друзей, верных слуг.
Они поели и смогли укрыться от дождя в трюме парохода. Капитан Смит и вся его команда помогали потерпевшим бедствие всем, чем только могли: отдавали свои каюты, постельное белье, одежду. Они позаботились о раненых, оказав им необходимую помощь. Надо сказать, что тяжелораненых практически не было, они, к сожалению, не дожили до утра. Наконец занялись погибшими.
Линия тел, лежавших вдоль берега, росла. Среди тех, кого обнаружили первыми, были тела Огюстина и Мари-Иды Магилл, детей Франсис Прюетт от первого брака. Тела самой Франсис, как ни искали, не обнаружили. Только днем удалось найти Мами, но тело ее верной Полины обнаружить сразу не удалось. Поздно вечером нашли тело Патрика Дая с проломленным черепом, словно его ударило огромное вертящееся бревно. С наступлением темноты поиски прекратили, решив продолжить их с рассветом. Утро принесло печальные вести о мародерстве, порой жестоком, когда вместе с кольцами срезали и пальцы. Подозревали людей из деревни и с окружавших Дернир мелких островов.
