— По-моему, это попадает под право адвоката не разглашать полученную от клиента информацию. Нужно уточнить…
— С кем уточнить?
— У кого, — поправил Майрон.
— Что «у кого»?
— Уточнить у кого. Не «с кем», а «у кого».
Димонт кивнул.
— Похоже, будет именно так.
— Как «так»?
Голос детектива стал куда менее приторным:
— Ты подозреваемый, Болитар. Стоп, опять неверно выразился! Ты главный подозреваемый.
— А как же Роджер?
— Наверняка он просто исполнитель. Куинси слишком ненормальный, чтобы провернуть подобную операцию в одиночку. Полагаю, преступление спланировал ты и переложил на идиота Куинси всю грязную работу.
— Угу, а как насчет мотивов?
— Валери Симпсон крутила роман с Дуэйном Ричвудом. Поэтому-то и записала его телефон в ежедневник. Черный парень и белая девушка — кто знает, что сказали бы спонсоры!
— Ролли, на дворе двадцатый век! Верховный суд уже не межрасовые, а однополые браки собирается разрешить!
Поставив ногу на стул, Димонт обхватил колено руками.
— Времена, возможно, меняются, но спонсорам по-прежнему не нравится, когда черные мальчики трахают белых девочек. — Детектив задумчиво почесал подбородок. — Хочешь расскажу, как все случилось? Дуэйн — настоящий жеребец: раз — почуял белое мясцо, два — затащил красавицу в постель. Но Валери не привыкла быть подружкой на одну ночь! Она ведь была немного того, недаром в психушке лежала. Возможно, сдвиг на сексуальной почве и произошел.
— Сдвиг на сексуальной почве?
— «Роковое влечение» смотрел?
— Ах да, — кивнул Майрон. — Сдвиг на сексуальной почве, тонко подмечено.
— Как я и сказал, Валери Симпсон — сумасшедшая, крыша у девочки явно протекала, но тут она взбесилась окончательно. Позвонив Дуэйну, как и написано в ежедневнике, грозит рассказать все журналистам. Ричвуд пугается так же, как вчера, когда я к нему заглянул. Кому он звонит? Тебе! Тогда ты и составляешь свой маленький план.
Майрон кивнул.
— В суде это точно пройдет!
— А почему нет? Жадность — недостаточный мотив?
— Пожалуй, стоит признаться здесь и сейчас.
— Ладно, умник, продолжай в том же духе.
Вернулся Крински и отрицательно покачал головой: «Йо-Хо» у них нет.
— Скажешь, зачем Куинси тебя вызвал? — настаивал Димонт.
— Нет.
— Почему нет, мать твою?!
— Потому что ты меня обидел.
— Хватит выпендриваться, Болитар! Сейчас посажу тебя в камеру с двадцатью рецидивистами и шепну, что ты педофил. — Детектив сладко улыбнулся. — Как думаешь, Крински, ему понравится?
— Да, — отозвался Крински, копируя улыбку шефа.
Майрон кивнул.
— Ну ладно… Сейчас я спрошу: «О чем ты?» Ты ответишь: «Такой красавчик в тюрьме найдет немало поклонников». Потом я взмолюсь: «Не надо!», а ты посоветуешь: «Уронишь мыло — не нагибайся!», потом вы славно похихикаете.
— Ты что несешь?
— Ролли, не трать мое время!
— Думаешь, я не закрою тебя в тюряге?
— Не думаю, а уверен, — вставая, парировал Майрон. — Если бы ты мог, давно бы заковал меня в наручники.
— Ты куда собрался?
— Либо арестуй, либо прочь с дороги! Мне есть куда пойти и с кем встретиться.
— Ясно, тебя голыми руками не возьмешь, недаром тот придурок сразу вызвал Майрона Болитара. Поэтому ты и корчил перед нами копа, притворялся, будто собственное расследование ведешь. Хотел втереться в доверие, разнюхать, что мы смогли выяснить…
— Да, Ролли, ты полностью меня расколол.
— Мы будем допрашивать Куинси снова, снова и снова, пока он тебя не сдаст.
— Нет, не будете. Как адвокат, я запрещаю допрашивать моего клиента.
— Ты не вправе его представлять. Слышал о «конфликте интересов»?
— Пока не подберу Куинси кого-нибудь другого, я его поверенный.
Распахнув дверь, Майрон вышел в коридор и, к своему огромному удивлению, увидел Эсперансу. Копы тоже удивились: абсолютно все стоящие у автоматов буквально пожирали ее глазами. Наверное, из чистой осторожности: боятся, что в обтягивающих джинсах девушки спрятан пистолет. Да, дело, наверное, в этом.
— Звонил Уин, — объявила компаньонка, — он тебя разыскивает.
— Что случилось?
— Он следит за Дуэйном и хочет тебе что-то показать.
