Леди Энн проснулась от гомона знакомых голосов, весело перекликавшихся в холле. В глаза ударил яркий свет, и она только сейчас поняла, что голова невыносимо разламывается от боли. Мрачные предчувствия чего-то ужасного охватили женщину.
Именно Уитни придумала сделать Мартину сюрприз, устроив вечер в честь дня его рождения, и Энн поддержала племянницу, надеясь, что это поможет сблизить зятя с его дочерью. Но в то время она не знала о помолвке Уитни с герцогом Клеймором. Теперь же Энн беспокоилась, что один из тридцати приглашенных гостей может узнать герцога, и тогда лишь Богу известно, что произойдет с планом, тщательно вынашиваемым Мартином и Клеймором.
Леди Энн дернула за шнурок сонетки, чтобы вызвать горничную, и нехотя поднялась с постели, обуреваемая самыми мрачными мыслями.
Солнце уже начало опускаться за горизонт, когда Сьюелл наконец постучал в дверь спальни Уитни и сообщил о прибытии хозяина.
— Спасибо, Сьюелл, — обреченно отозвалась девушка. Упущен такой превосходный случай огласить обручение! Эштоны и Мерритоны и все с детства знакомые соседи будут на вечере! Как она хотела увидеть их реакцию на новость о предстоящей свадьбе с Полом!
Все же, рассуждала она, намыливаясь гвоздичным мылом, есть надежда, что Пол найдет возможность отвести отца в сторону и во всем признаться. Тогда у них будет сегодня двойной праздник!
Три четверти часа спустя ее горничная Кларисса отступила, чтобы полюбоваться на хозяйку, пока та послушно поворачивалась кругом, чтобы дать получше себя рассмотреть. Элегантный туалет девушки из атласа цвета слоновой кости переливался в пламени свечей. Корсаж с низким квадратным декольте льнул к груди, открывая соблазнительную ложбинку между нежными белыми полушариями. Широкие рукава колоколом были отделаны атласом цвета топаза от локтя до запястья, и такая же лента шла по подолу. Спереди платье было почти прямым, лишь немного расширяясь книзу, но сзади заканчивалось изящным, летящим полушлейфом. Топазы и бриллианты сверкали на шее и в ушах, добавляя блеска к уже вплетенным в локоны драгоценностям.
— Вы выглядите как настоящая принцесса, — объявила Кларисса с гордой улыбкой.
Снизу слышались шаги и громкие голоса. Камердинеру отца было велено сообщить хозяину, что к ужину приглашены «несколько гостей»и что его просят спуститься в столовую ровно в семь.
Уитни посмотрела на часы. Половина седьмого. Настроение девушки немного улучшилось при мысли о том, как обрадуется отец, увидев родственников, специально приехавших из Бата, Брайтона, Лондона И Хемпшира, чтобы отпраздновать его день рождения. Намереваясь попросить Сьюелла немного занять чем-нибудь собравшихся, Уитни выскользнула в холл.
Там, на балконе, перегнувшись через перила и пытаясь понять, что творится в фойе, стоял отец. С накрахмаленной белой сорочки свисал незавязанный шейный, платок.
Вот тебе и сюрприз, с сожалением подумала Уитни, подходя к отцу. Парадная дверь то и дело открывалась, пропуская все новых приглашенных, громким шепотом обменивавшихся приветствиями, пока окончательно измученный Сьюелл провожал их в гостиную и непрерывно умолял при этом:
— Леди и джентльмены! Должен попросить вас говорить немного потише.
Отец, недоуменно пожимая плечами, выпрямился и оглядел длинный холл. Двери спален открывались и тут же затворялись вновь, стоило родственникам увидеть стоявшего на балконе виновника торжества. Уитни смущенно поцеловала его небритую щеку:
— Они приехали, чтобы отпраздновать твой день рождения, папа.
Несмотря на хмурое и недовольное выражение его лица, Уитни видела, что отец глубоко тронут.
— Кажется, я не должен замечать суматоху в собственном доме?
— Верно, папа, — улыбнулась Уитни.
— Я постараюсь, дорогая, — пообещал он, неловко похлопав дочь по руке.
Неожиданно раздался оглушительный грохот бьющегося стекла. Что-то большое, вроде вазы, ударилось об пол.
— О Боже, Боже милосердный! — проверещал испуганный женский голос.
— Это, несомненно, Летиша Пинкертон, — определил Мартин, слегка наклонив голову. — Это ее любимое и единственное выражение испуга. — И странно прерывающимся голосом добавил, глядя на дочь:
