Впрочем, кто знает. Язык сердца понимают все.
Но гуси все же сообразили – что-то не то. Он не понимает нас, мы не понимаем его. Это же человек!
И они настороженно отступили.
Тогда Нильс подошел к Акке, погладил ее и слегка похлопал по седым перьям. Потом настала очередь Икеи, потом Какси, потом Кольме и Нелье, Вийси и Кууси – всех, кто был с ним с самого первого дня в далеком марте.
Обняв последнего гуся, он пошел домой. Птичье горе недолговечно, лучше расстаться с ними, пока они еще огорчены разлукой.
Нильс Хольгерссон поднялся на песчаный откос и обернулся. Посмотрел на пролетающие птичьи стаи. Все обменивались веселыми приветственными криками, и только стая диких гусей под предводительством Акки с Кебнекайсе летела в полном молчании. Во всяком случае, до тех пор, пока он не потерял их из виду.
Но строй был ровный и красивый, и летели быстро, и удары крыльев следовали один за другим ритмично и мощно.
И он почувствовал такую тоску по улетевшим друзьям, что ему захотелось снова стать Тумметотом.
Снова лететь с дикими, свободными птицами над разгорающимся волшебными красками рассвета огромным морем.
