- Там шушукаются и смеются, - сказал он тихо и, прильнув глазом к маленькому отверстию, которое позволяло наблюдать за тем, что происходило внутри, добавил: - Стол накрыт, волк - в овчарне.
Дорога, по которой капитан Якобус пришел в трактир "Три пинты", была с обеих сторон обсажена развесистыми дубами. Каркефу вместе с двумя приятелями проследовал по ней и сел на траву, свесив ноги в канаву.
- Если капитан на лошади, он ускользнет от нас, - сказал Арман-Луи.
- Я давно знаком с мадам Евфразией, - похвастал Каркефу. - Это довольно скромная, всегда укутанная особа. Занавесочки на её окнах, как и сейчас, обычно целомудренно опущены. Она раздвинула бы их, если бы услышала топот копыт: значит, капитан пришел пешком.
- У этого придурка на все есть ответ, - заметил ему Рено.
- Увы! господин маркиз. Пусть я придурок, да все вижу! Позвольте, я вручу мою душу Богу... Рапира капитана, может быть, чуть короче рапиры мэтра Ганса, но зато рука капитана будет посильнее. Не пройдет и часа, как он продырявит мою кожу... бедная моя дорогая кожа!
Луна хотя и была в окружении нескольких белых ватных облаков, но в бледном её свете все же просматривался большой кусок дороги. Деревья стояли не шелохнувшись. Тихо, ни ветерка. Только филин ухал где-то во мраке ночи.
- А если нам уехать? - спросил Каркефу.
- Вино подано, значит, его надо пить! - ответил Рено на шутку шуткой.
- Ах, господа, всем известно, что я не пью!
- Лицемер! - перебросился словом и Арман-Луи.
В то время красная дверь одинокого домика открылась и внезапно вырвавшийся из неё свет залил дорогу. Силуэты двух теней вырисовывались в квадрате освещенного пространства: один из них тотчас огляделся вокруг и глубоко завернулся в плащ, заботливо высвободив правую руку. Затем дверь закрылась, погасив свет, и все погрузилось во мрак.
Почти сразу на дороге послышались шаги.
- Вот он! - прошептал Каркефу.
Капитан бодро вышагивал, напевая.
- Вы слышите? - снова проговорил Каркефу: - Громовой голос, Геркулесова поступь... Господа! Мне плохо, я теряю сознание!
Каркефу упал и, ползя по земле, крепко привязал к стволу дуба, по правую сторону дороги, один конец веревки; другой её конец он обмотал и туго затянул вокруг березовых пней, по левую сторону дороги.
Та же самая веревка, что недавно привела в ужас мэтра Ганса, теперь была натянута на высоте шести дюймов над землей и совсем не заметна в темноте.
Капитан Якобус только что углубился в лес. То ли из присущей ему осторожности, то ли потому, что ему послышался легкий шорох, но уже с первых шагов он остановился и пристально вгляделся в неясные очертания дороги.
- Помоги нам, Бог Фехтования! - прошептал Рено.
Или Бог Фехтования внял молитвам дворянина, или капитан не заметил ничего такого, что подтвердило бы его внезапную настороженность, - но он снова двинулся вперед. Минута или две отделяли его от столкновения с натянутой веревкой. Каркефу затаил дыхание. Капитан ускорил шаг - но вдруг он зацепился ногой за веревку, упал и растянулся на дороге.
Страшные проклятия сорвались с его губ, но, прежде чем подняться, он попытался выхватить из ножен ту самую рапиру, при одной лишь мысли о которой Каркефу холодел.
Вскочив на ноги, капитан огляделся: три человека, обнажив шпаги, преграждали ему путь.
- Не волнуйтесь! - сказал ему Каркефу. - Я взял на себя труд освободить вас от этой слишком острой железки ничего: нет более опасного для человека, который падает.
- Ах, так это засада! - сказал капитан, скрестив руки на груди.
- Сударь, мы можем объясниться, - холодно заверил его Рено.
- Трое против одного?.. Если вы дворяне - это не по правилам, но если вы бандиты - что вам нужно?
Г-н де ла Герш подошел к нему ближе:
- В замке, неподалеку отсюда, живут старик, молодая девушка, десять жалких слуг. Один человек, вопреки гостеприимству хозяев, задумал план похищения девушки, живущей под присмотром старика. А вы, капитан Якобус, не задумываясь, предлагаете гостю свои услуги и услуги своего отряда, чтобы осуществить его затею, к тому же за это преступление он обещал вам сто золотых экю - и это поступок дворянина?
