Увидев благоговение во взгляде Кутзеса, Велисарий улыбнулся.
«Чему ты улыбаешься? — спросил Эйд. Грани сверкнули. На мгновение у Велисария в сознании возник образ кристаллического павлина, вышагивающего с нескрываемым самодовольством. — Я думаю, „божественная непогрешимость" идеально мне подходит. Почему только ты не понимаешь очевидную истину?»
И снова грани сверкнули. Велисарий подавил смешок. Кристаллический павлин, всего долю секунды смотрел на него обвиняющими глазами-бусинками. Он напоминал птицу из курятника, которая требовала то, что ей причитается. Причесанное и оперенное божество, отмеченное агностической наглостью.
Велисарий махнул рукой, чтобы пресечь юмор Эйда.
— В той войне наступил момент, Кутзес, когда армии зла оказались сломлены. Сломлены, но не уничтожены. Но с того времени и дальше они могли только отступать. Только удерживать имеющееся в надежде, что когда-нибудь в будущем им удастся снова начать захватническую войну.
Теперь Велисарий заговорил сурово.
— Те мерзкие звери — их называли нацистами — никогда не получили нового шанса. Сломив их один раз, враги давили и давили, разрушая их. — Он ткнул большим пальцем за спину, показывая на нечеловеческое чудовище, которое маячило где-то за той стеной. — Линк знает эту историю точно так же, как и я. И эта сущность нацелена проверить, чтобы ни я и никто из солдат этой великолепной армии не выжили для участия в будущих войнах. Или, как Линк прекрасно знает…
Он закатил глаза и кивнул туда же, куда показывал большим пальцем. Следующие слова он прошептал, скорее — прошипел. Это было обещание.
— Я выживу, чудовище. И я покажу тебе операцию «Багратион» и разрушение группы Центр. И я покажу тебе Сицилию и день «Д»45 и операцию союзников у Фалэза46.
Велисарий перевел взгляд назад на Кутзеса. Ярость ушла, ее заменил мрачный юмор.
— Как я и сказал, эта неистовая атака — большой комплимент. На самом деле она хорошо подпитывает мою гордость. Ты только задумайся, Кутзес. Великие боги будущего, уверенные в своей собственной идеальности, поставили себе единственную задачу — убить одного жалкого, примитивного, неидеального, нелепого, смехотворного, несчастного фракийского проклятого сукиного сына. — Кутзес расхохотался.
— Не могу сказать, что виню их!
Еще одна партия стрел полетела над головами. За ними прилетел поток слов — йетайцы выкрикивали приказы. Кутзес высунул голову из-за стены. Опустив ее, нахмурился.
— Я думаю… — Кутзес хмуро посмотрел на Велисария. — Я хочу, полководец, чтобы ты отсюда ушел. Они в любую минуту начнут следующую атаку. Случайная граната… — он покачал головой. Велисарий не стал спорить по этому вопросу. Он поднялся, правда, в полный рост не вставал, и быстро покинул комнату. В следующем помещении без крыши ждал Анастасий вместе с другими катафрактами, которые теперь служили дополнительными телохранителями Велисария. Маврикий заменил Валентина двумя парнями, после того как Валентина взяли в плен. Выбранные катафракты не оскорбились из-за такой относительной оценки их талантов и достоинств в сравнении с Валентином. На самом деле они были очень довольны комплиментом. Они ожидали, что Маврикий выберет в два раза больше людей.
Анастасий фыркнул, увидев, как в комнату вбегает полководец. Но он воздержался от других выражений своего неудовольствия.
Велисарий улыбнулся.
— Важно, чтобы главнокомандующего видели на передовой, Анастасий. Ты это знаешь.
Когда небольшая группа римлян поспешила из разбитых руин бывшей мастерской ремесленника, направляясь на юг, к относительной безопасности, Анастасий снова фыркнул. Но снова воздержался от дальнейших комментариев. Он уже столько раз проходил этот танец с Велисарием, что давно отказался от надежды научить полководца новым шагам.
Один из катафрактов-новичков не был так философичен.
— Послушай, Исаак, полководец вполне может лежать на причале и армия не станет возражать, — прошептал он своему товарищу. — На самом деле все будут только счастливы.
Исаак пожал плечами.
— Да, Приский, я тоже так думаю. Но, не исключено, именно поэтому он — лучший полководец — если хочешь знать мое мнение, то лучший за всю историю, — а мы только вышибалы с копьями.
