Он снова сильно нахмурился.
— Я слышал о грубой тактике, но это!.. — На мгновение его молодое лицо просто выражало печаль. — Я думал, эта сушность суперразумная.
Велисарий улыбнулся. Улыбка получилась хитрой, но в ней было больше презрения, чем иронии.
— Линк на самом деле суперразумный, Кутзес. Но разумом всегда руководит душа. У Линка душа есть, независимо от того, понимает он это или нет. Или по крайней мере он является преданным слугой новых богов и их душ.
Велисарий вытянул шею и уставился на камни у себя над головой.
— Эти… — он резко выдохнул, словно плюнул. — Эти божественные свиньи не смотрят на людей, как на людей. Солдаты для них — просто орудия. Множество камней, чтобы вымостить дорогу до человеческой идеальности. Они смотрят на человеческую жизнь точно так же, как мы с тобой смотрим на клинок. Выкидываем отслуживший металл прочь, чтобы заменить его на новый и острый. А если он визжит от боли, то кому до этого дело?
Велисарий снова выдохнул воздух и снова у него получился плевок.
— Что касается тактики, то она имеет идеальный смысл — если посмотреть на нее с точки зрения Линка. Дело в том, что малва уже потеряли эту армию, и Линк это знает. Чудовище знает, что мы должны были разрушить все запасы в Харке — или по крайней мере у нас уже все приготовлено для их разрушения.
— Что мы и сделали! — рявкнул Кутзес. Велисарий кивнул.
— Так зачем беспокоиться об умной и хитрой тактике? И малва не могут использовать йетайцев, которых они оставили, как войска для ведения атаки. Больше не могут. После потерь, которые они понесли, им требуются эти йетайцы, чтобы поддерживать контроль над регулярной армией. Если бы этих несчастных ублюдков уже так сильно не побили… — Велисарий покачал головой. — Большинство армий, к этому времени, после того что они пережили, уже столкнулись бы с бунтом. Солдаты отказались бы подчиняться.
Он потер руку о грубую стену за спиной. Жест сопровождался еще одним покачиванием головы, словно Велисарий думал об абсурдности попыток стереть камень плотью.
— Дело в том, Кутзес, что происходящее — это вид комплимента, — сказал он тихо. — Если бы я был эгоистом, то распушил бы перья, как павлин.
Кутзес нахмурился. Улыбка Велисария стала очень хитрой.
— Единственное, что Линк намерен и нацелен сделать, единственное, чего он хотел бы добиться, несмотря на катастрофу, — это уничтожить меня. Меня и всю проклятую армию, которая принесла малва больше печали, чем все другие враги вместе взятые.
Кутзес улыбнулся от уха до уха.
— Ты в самом деле считаешь, что мы для него стали такой болью в заднице?
Велисарий фыркнул.
— Болью в заднице? Лучше сказать — болью в брюхе. — Он посмотрел одновременно серьезно и торжественно на молодого офицера, который сидел на корточках рядом с ним. — Пойми вот что, Кутзес. Независимо от того, выживем мы или нет, мы уже выпотрошили малва. Что бы ни случилось, вторжение в Персию закончилось. Закончилось! Малва даже не могут больше надеяться начать новую войну или покорение. По крайней мере много лет. Линк попытается спасти то, что удастся, от этой армии — а это будет немного. Но после Нехар Малки и Харка…
Он пытался найти пример. Его обеспечил Эйд.
«За немногим более года ты, Велисарий, обеспечил малва их собственный Сталинград и Курск. Теперь Линк может сделать только то, что сделал Гитлер. Попытаться удержать оставшееся и отступать настолько медленно, насколько возможно. Но с этого дня и дальше он — защитник, а не агрессор».
Велисарий кивнул. Он не пытался представить молодому подчиненному всю историю, которая лежала за заявлением Эйда, но передал ему сжатую суть.
— Кутзес, в будущем случится еще одна великая война против зла — или по крайней мере могла бы произойти. Эйд только что напомнил мне о ней.
Теперь Кутзес слушал его с глубоким вниманием, не отвлекаясь ни на что. Молодой фракийский офицер знал об Эйде. Он видел его. Но как и все офицеры Велисария, он думал о кристалле просто, как о Талисмане Бога. Объявление Эйда, по мнению Кутзеса, было так близко к божественной непогрешимости, как когда-либо может надеяться услышать человек.
