Да и какой смысл ему оставаться сейчас в спальне? Леди Маб, Верховная Королева шести династий Гнездовья, наверняка уже давно забыла о существовании младшего сына.
Ник Маб тихо покинул спальню и вслед за одетыми в черное настоятелями прошел по длинному коридору в огромную прихожую, а оттуда по длинной винтовой лестнице поднялся в самую высокую башню дворца. Мужчины разговаривали и не видели Ника, чему тот был только рад. Разумеется, он не мог стать невидимкой, но старался ступать и даже дышать как можно тише, хотя уже на первых ступеньках узенькой лестницы его одолела одышка.
Сквозь крохотные окошки виднелись лишь ветки деревьев, на которых держался замок. Наконец настоятели вышли на открытую площадку на верхушке башенки, а следом за ними туда вскарабкался и Ник. Мальчик впервые попал сюда (никто из его родственников не отваживался подвергать себя подобной опасности) и теперь наслаждался открывшимся видом. Небо на горизонте, все в розово-оранжевых сполохах, постепенно окрашивалось в нежно-голубой цвет… Здесь, на самом верху башни, на небольшой деревянной платформе располагались три маленьких квадратных домика с птицами.
Настоятели уже добрались до ближайшего домика, один из них оглянулся и заметил Ника. Мужчинам предстояла срочная и ответственная работа, поэтому времени на то, чтобы ругать Ника и провожать его обратно во дворец, не было. Нужно было оповестить жителей ближних и дальних городов Гнездовья о случившейся в правящей семье трагедии, и задержка стала бы нарушением древних традиций.
— Будьте осторожны, лорд Маб, — нахмурился старший настоятель. — Вам не следовало приходить сюда, но раз уж вы здесь, не шумите и ведите себя тихо. Когда закончим, мы проводим вас вниз!
Ничего не ответив, Ник отвернулся и подошел к краю платформы, чтобы понаблюдать за полетом птиц. Мальчик знал: сначала крылатые вестники печали устремятся в небеса, а потом будут долго парить над лежащим внизу городом. Он хотел видеть этот полет. Обязан был видеть — ведь тогда он сможет представить, что душа сестры соединяется с восходящим солнцем.
Раздался скрежет металла, скрип дерева и возбужденное хлопанье крыльев. Одна за другой птицы срывались с гнезд; наконец, словно белоснежный вихрь, стая закружилась в небесах. У Ника перехватило дыхание.
В лучах восходящего солнца оперенье птиц сверкало, словно украшенное драгоценными камнями. Это сияние будет видно на расстоянии многих лиг! Из других дозорных башен выпустят меньшие по размеру стаи, чтобы горестная весть за несколько часов облетела все Гнездовье. Самые отдаленные районы провинций Брейлинг и Росс получат печальные известия не позднее завтрашнего дня.
Белоснежные птицы. Слезы в небесах. Знак того, что Маб из рода Мабов поднялся в облака.
— Наследница трона не дожила до утра… — прошептал Ник, подставляя лицо порывам холодного ветра и чувствуя, как по щекам бегут слезы. — Моей сестры больше нет…
Если бы скончалась мать Ника, настоятели выпустили бы на волю черных птиц. Получив этот сигнал, главы всех династий Гнездовья собрались бы на Круг, чтобы выбрать нового правителя страны. Птицы с коричневой окраской тоже означали бы приглашение на Крут, но не такое срочное.
Я остался совсем один, и когда стану королем, все Гнездовье будет потешаться надо мной. «Что за недоразумение!» — скажут люди.
Качнувшись от сильного порыва ветра, Ник прислонился к окружающей домики деревянной загородке. Над головой в отблесках зари парили белоснежные птицы, выписывая в небесах все более причудливые узоры, и Ник, наблюдая за их полетом, чуть не забыл об осторожности.
Дворец города Кан-Роуэн, рассевшийся на вершинах огромных, тысячелетних деревьев, был сооружен несколько веков назад, когда все Мабы имели крылья. В течение многих столетий после Великого Переселения и до того времени, когда Смешанные войны уничтожили оборотней, все фей могли летать и без труда читали мысли друг друга — даже на дальнем расстоянии. Тогда не требовались перила, чтобы удерживать неуклюжих принцев от падения с дерева.
«Лучшие времена остались в прошлом, — любила повторять мать Ника в моменты прояснения рассудка. — Свобода тела, свобода ума — все теперь потеряно…»
