Первым делом Глан присмотрел укрытие понадежнее. Таковым оказалась небольшая уютная пещерка. Рядом ручей. В реке рыба и водоплавающих пернатых видимо-невидимо. До богатого дичью и плодами леса рукой подать. Дров на берегу в виде плавника жечь — не пережечь. Красотища неописуемая! Даже не верится, что где-то рядом бродят мертвяки, призрачные сущности и прочая нежить, летающие острова извергают на головы ни в чем не повинных обитателей джунглей потоки губительного электричества, а по ночам над центральной частью материка поднимаются загадочные столбы света.
Природа светящихся столбов, разумеется, интересовала любознательного юношу, но не до такой степени, чтобы сломя голову броситься для выяснения природы феномена. О центральной части Проклятого континента Глану было известно лишь то, что ходить туда ни в коем случае не следует. Однажды еще в самом начале своей карьеры Вольного Охотника ему довелось пообщаться с одним своим коллегой, польстившимся на щедрые посулы магов ордена Благословенного Ветра и согласившимся сопровождать исследовательскую экспедицию на Данис. Смотреть страшно было на того парня: ужасная худоба, тело изуродовано огромными шрамами. Такое впечатление, что человека основательно обглодала стая голодных крыс, а потом его наскоро подлатал неумеха лекарь. К тому же, бывший Охотник изрядно подвинулся умишком, и выдавить из него что-нибудь более или менее вразумительное было невозможно.
Обустроился Глан в своем временном жилище со всем возможным комфортом, поскольку не знал, сколько времени протянется его затворничество. Лишь в одном он был уверен полностью: рано или поздно по его душу обязательно придут. На этот раз Магистр наверняка пошлет лучших из лучших, и Охотнику еще предстояло хорошенько обмозговать, каким образом он обезвредит эту группу. А пока что, он нарвал пальмовых листьев и подготовил мягкое ложе. Перед входом в пещеру оборудовал очаг. Приготовил ужин и со спокойной душой завалился спать, не забыв предварительно предпринять все необходимые меры безопасности.
Ночью ему снился сон. Он, Марра и Шуршак во дворе из домика в Кайхат-Кахр. На руках любимой грудной малыш, прильнул к упругой груди матери и радостно гукает. Идет обсуждение какой-то в не всякого сомнения важной темы, но суть разговора все время ускользает от него, остаются лишь ничего не значащие слова. Однако никого из присутствующих данное обстоятельство не волнует. Глан все-таки попытался осмыслить сказанное, но успеха так и не добился. Слова срываются с уст или возникают посредством мыслеречи и тут же теряют всякий смысл, превращаются в ничего не значащие символы. В конечном итоге он прекратил безуспешные попытки постичь суть беседы. Он смотрел на живых супругу и друга, теплый шевелящийся комочек на руках жены и ему было хорошо. Лишь где-то в потаенном уголке сознания ноющей занозой сидело: "Этого не может быть. Они мертвы: Шур, Марра. Его ребенок и вовсе никогда не родится. Бред какой-то!" Но ему хотелось, чтобы этот бред продолжился бесконечно, чтобы все время стоять вот так во дворе давно сгоревшего дома, беседовать ни о чем с умершими, но от этого не менее дорогими и родными существами.
Он был счастлив. По-настоящему счастлив, так, как не был счастлив с момента гибели друга и жены.
"Они здесь сейчас со мной, — думал он. — Что еще нужно человеку в этой жизни? — И сам тут же ответил на свой вопрос: — Ничего".
Неожиданно окружающий пейзаж начал неумолимо блекнуть. Фигуры Марры с ребенком на руках и формика потеряли оптическую плотность, а вскоре и вовсе исчезли. На какое-то время юноша оказался в полной темноте, но вскоре способность чувствовать окружающее к нему вернулась. На этот раз он оказался на берегу моря, сидящим на обломке скалы. Затянутое сплошной слоистой облачностью свинцовое небо, тяжелые будто ртуть волны, медленно набегающие на галечный пляж и абсолютная ненормальная тишина, как будто он полностью лишился слуха. Однако, не успев толком понять, куда это его занесло, юноша почувствовал едва ощутимое внешнее воздействие на сознание, вслед за этим до него донесся еле слышный писклявый голос:
