— А что, Мейер уже завершает список подозреваемых? — поинтересовался я.
Голубые и ясные, словно у младенца, глазки снова впились в меня. Затем Стентон отвел взгляд, и его взор слегка затуманился.
— Нет, — наконец сказал он вяло, — есть еще один подозреваемый. Себастьян. Пит Себастьян.
— Трубач?
— Да, он. Тот, что как раз играет в Дворцовом зале. Ширли, его младшая сестра, была одной из первых наших гурий, когда мы только открыли клуб. Месяц спустя я обнаружил, что она наркоманка — застал ее, когда та впрыскивала героин себе прямо в вену. О. Боже! Так что мне пришлось ее уволить. А как я еще должен был поступить? Пару недель спустя она наложила на себя руки — села в ванну с теплой водой и вскрыла вены. Пит первым обнаружил ее мертвой и по странной логике обвинил в ее смерти меня. Неужели я виноват в том, что девушка сидела на игле?
— И Пит тем не менее сейчас играет у вас?
— Я решил, что работа в нашем клубе как-то успокоит его, и поэтому на три недели пригласил его трио к нам, — пояснил он. — Платим ему большие деньги, но он того стоит! А чего я этим добился? Постоянно ощущаю на себе его злобный презрительный взгляд. Вот что такое людская благодарность, Холдман! Руку благодетеля такие люди не отталкивают, но в то же время готовы плюнуть ему в лицо!
— Так, значит, ваш редактор, бывшая жена, компаньон и трубач, — подытожил я список подозреваемых. — Еще кто-нибудь есть?
— Нет, это все, о ком я подумал. Правда, возможно, наберется еще пара сотен людей, о которых я понятия не имею. — Стентон оскалился в улыбке, обнажив ряд белых крепких зубов, похожих на фортепьянную клавиатуру:
— Так что я решил обезопасить себя и обратился за помощью к вам, Холман, хоть ваши услуги и стоят чертовски дорого! — радостно добавил он и посмотрел на часы. — Мне уже надо быть в офисе. Завтра утром мы продолжим наш разговор. Хорошо?
— Согласен, — кивнул я. — Мне надо сначала вернуться в отель и...
— Какой отель? — прервав меня, возмутился Стентон. — Вы остаетесь у меня, Холман. Это одно из моих условий. Я хочу ночью спать спокойно! У меня вам будет намного лучше, чем в любой гостинице города!
— Да, но я не... — Стентон нарочито тяжело вздохнул, возмущенно подняв плечи.
— Послушайте! Оставьте все свои заботы мне. Я устрою вам отличное обслуживание. Все в нашем городе знают, на что способен Стентон! — воскликнул он и лукаво улыбнулся. — А что вы скажете о крошке Поле, а?
— У нее отличная фигурка, — холодно произнес я, — но глупа как курица.
— А вы в девушках цените интеллект? — кивнул он. — Так и этот вопрос мы легко разрешим.
Не успел Стентон подозвать Полу, как та оказалась рядом и озабоченно посмотрела на хозяина.
— Передай Нине, чтобы она оставила своего клиента и подошла к нам, — сухо распорядился он.
— Да, мистер Стентон, — разочарованно произнесла она.
Взгляд Стентона упал на груди, выпиравшие из лифчика.
— Ой! — удивленно воскликнул он. — А что случилось с той очаровательной родинкой? Я ее не вижу. Ты что, смыла ее или как?
Пола хихикнула:
— Она на прежнем месте, мистер Стентон. Вы просто недостаточно хорошо ее искали.
— Наверное, ты права, — ответил он и, как бы между делом сунув пальцы в лифчик, потянул его вниз и оголил левую грудь девушки. — Да, так оно и есть, она действительно там, где и была в прошлый раз.
— Мистер Стентон, — вновь хихикнула она, — вы такой баловник!
Спустя минут десять грациозной походкой к нашему столику подошла высокая блондинка в элегантном узком платье из голубой шелковой ткани, туго обтягивавшем небольшую, но изящной формы грудь и подчеркивавшем красивую линию ее длинных ног. Интеллигентное умное лицо обрамляли густые белокурые волосы. Перед тем как присесть за наш столик, она внимательно посмотрела на нас своими блестящими карими глазами.
— Добрый вечер, мистер Стентон, — произнесла она таким низким грудным голосом, что у меня защемило сердце.
— Нина, дорогая, — радостно улыбнулся ей Стентон, — хочу представить тебе Рика Холмана, моего очень хорошего друга.
— Здравствуйте, мистер Холман. — Она ненадолго задержала на мне взгляд и вновь посмотрела на Стентона.