— Вы едете один, мосье Жак?
— Со мною матушка и Стонор в качестве секретаря. Он любит колесить по свету.
— И больше никто?
Жак вспыхнул.
— Вы говорите о?..
— О девушке, которая столь преданно любит вас, что готова была отдать за вас жизнь.
— Разве я смею просить ее? — пробормотал молодой человек. — После всего, что было, мог ли я прийти к ней и... Боже мой, ну что я ей скажу? Мне нет оправдания!
— Les femmes...[129] У них на этот счет удивительный талант — они могут найти оправдание чему угодно.
— Да, но... я вел себя как последний болван!
— Мы все порой совершаем непроходимые глупости, — философски заметил Пуаро.
Лицо Жака сделалось жестким.
— Тут совсем другое. Я — сын своего отца. Разве кто-нибудь, узнав об этом, согласится связать со мною свою жизнь?
— Да, вы — сын своего отца. Гастингс может подтвердить, что я верю в наследственность...
— Ну вот, видите...
— Нет, минутку. Я знаю одну женщину редкого мужества и выдержки, способную на великое чувство, готовую ради этого чувства пожертвовать собою...
Жак поднял взгляд. Лицо его просветлело:
— Моя матушка!
— Да. И вы — ее сын. Поэтому идите к мадемуазель Белле. Скажите ей все. Ничего не таите. Увидите, что она вам ответит!
Жак явно колебался.
— Идите к ней, идите не как мальчик, а как мужчина. Да, над вами тяготеет проклятье прошлого, но удары судьбы вас не сломили, и вы с надеждой и верой вступаете в новую и, несомненно, прекрасную пору жизни. Просите мадемуазель Беллу разделить с вами эту жизнь. Вы любите друг друга, хотя, возможно, еще не осознаете этого. Вы подвергли свое чувство жестокому испытанию, и оно его выдержало. Ведь вы оба готовы были отдать жизнь друг за друга.
А что же капитан Артур Гастингс, смиренный автор этих записок?
Ходят слухи, что он вместе с семейством Рено обосновался на ранчо за океаном. Но чтобы достойно завершить это повествование, хочу вспомнить одно прекрасное утро в саду виллы «Женевьева».
— Я не могу называть вас Белла, — сказал я, — ибо это имя вашей сестры. А Далси звучит как-то непривычно. Так что уж пусть будет Сандрильона. Помнится, она выходит замуж за принца. Я не принц, но...
Она перебила меня:
— А помните, что Сандрильона ему говорит? «Я не могу стать принцессой, ведь я Золушка, бедная служанка...»
— Тут принц ее перебивает... — пустился я импровизировать. — Известно ли вам, что было дальше?
— Хотелось бы знать!
— «Черт побери», — говорит принц и целует Золушку!
Я так вошел в роль принца, что немедленно последовал его примеру.
