— Хорошо. А что насчет него?
— Фокс увезет и его фотографию в Льюисхэм, — сказал Морсби чуть ли не с подмигиванием, какое дозволяется старшему инспектору по отношению к старшему офицеру полиции.
— Как вы ее достали?
— Я встретил Блэра из "Ивнинг стар" почти у ворот когда уезжал из Эллингфорда, и сказал, что если он сделает для меня фотографии персонала учебного заведения, то и я кое-чем поделюсь с ним, когда придет время.
— Угу. — Старший инспектор Грин не выразил ни одобрения, ни осуждения этого маневра в духе Макиавелли Он закурил трубку и выпустил облачко дыма.
— Конечно, — помолчав, заговорил он, — как только личность убитой будет установлена, как я и сказал три-четыре месяца назад, дело существенно прояснится. Но обеспечить его доказательства будет чертовски трудно. И я это понимаю, и вы тоже. В сущности, если убийца соблюдал обычные предосторожности, чтобы зазвать ее в дом (а я готов держать пари, что он именно так и поступил) и если ничего не выплывет относительно его связи с домом или мисс Стейплз хоть каким-нибудь образом, тогда и работенка вам предстоит — не то, что вы пока разгребаете, мой мальчик Морсби.
— Да, мистер Грин, — грустно согласился "мальчик" Морсби и встал. — Но мы его все равно поймаем. — В его словах было гораздо больше оптимизма, чем он на самом деле ощущал. Знать наверняка, кто совершил то или иное преступление, но не иметь возможности арестовать его за отсутствием достаточно убедительных для суда доказательств, — очень досадно, и Скотленд-Ярду такое чувство приходится испытывать довольно часто. В данном деле пока еще не было найдено ни одного серьезного доказательства.
Морсби отправился в свою скромную холостяцкую квартирку и весь вечер обмозговывал дальнейшие действия, но ни ему, ни делу это на пользу не пошло.
На следующее утро в первую очередь нужно было отправить инспектора Фокса в Льюисхэм — с увеличенной копией снимка мисс Уотерхаус и фотографией Уоргрейва, из тех, что прислал ему репортер "Ивнинг стар". На удачу его поездки Морсби почти не надеялся.
Тем временем сержант Эффорд выехал в Эллингфорд в полицейской машине. Ему надлежало очень деликатно спросить мистера Уоргрейва, не соблаговолит ли тот последовать вместе с ним в Скотленд-Ярд, ибо старший инспектор Морсби желал бы задать ему еще несколько вопросов, возникших у него после их беседы. Мистер Уоргрейв не знал, что некто незаметный, приехавший вместе с сержантом, выскользнул из машины при въезде на аллею, спрятался в кустах и находился там, пока машина не проследовала обратно, увозя на заднем сиденье мистера Уоргрейва собственной персоной, а потом направился в Роланд-хаус и представил ордер на обыск комнаты, где прежде проживала мисс Уотерхаус. И даже если бы мистер Уоргрейв знал об этом, он бы не догадался, что на самом деле некто незаметный, как только его провели на верхний этаж Роланд-хауса и оставили одного, пошел осматривать не ту комнату, где прежде проживала мисс Уотерхаус, а ту, где в настоящее время проживал сам мистер Уоргрейв.
Из тактических соображений Морсби заставил Уоргрейва подождать минут двадцать, прежде чем пригласить его. Он знал, что обстановка в Главном управлении по борьбе с преступностью исподволь воздействует на человека с нечистой совестью, и приводит его ум в смятение.
Тем не менее на абсолютно спокойном лице мистера Уоргрейва не улавливалось никакого смятения или раскаяния. Он сел на указанный инспектором стул. Учитель не был даже раздражен из-за двадцатиминутного ожидания, что весьма удивило Морсби. В таких случаях виновным нелегко скрыть определенного волнения, невиновные же часто в открытую выражают свой гнев.
В углу кабинета Морсби за столиком сидел младший сыщик, знавший скоропись; перед ним лежал блокнот. Уоргрейв почти не взглянул на него. Хладнокровный наглый тип, подумал Морсби не без одобрения и, сев напротив Уоргрейва, пристально посмотрел на него.
— Так вот, сэр, — заговорил он без прелюдий, — извините, что мне пришлось вызвать вас сюда, но есть кое-какие детали, которые я хотел бы обсудить с вами, и лучше разобраться в них здесь, а не в Роланд-хаусе.
