Вернувшись в гостиную, старший офицер опустился грузным телом в одно из зачехленных кресел.
— Умышленное, конечно, — стал он размышлять. — Иначе зачем вообще водить ее в погреб? Думаю даже, что песок и цемент преступник приготовил заранее. Здесь уже появляется ниточка: цемент обычно продают в больших количествах. Надо узнать как минимум об одном мешке, проданном шесть-девять месяцев назад. С песком вряд ли что выйдет, но тоже узнать надо. Что-нибудь выяснили об этом доме? Полгода назад он был пуст?
— Еще не выяснил. Думал поговорить с соседями, как только мы закончим осмотр дома. А Эффорд, может, съездит к жилищному агенту, когда вернется. Его имя и адрес я уже узнал. К возвращению Эффорда его контора, разумеется, закроется, но Эффорд поедет к нему домой.
Старший офицер полиции одобрительно кивнул.
— Что до девушки, от лица еще многое сохранилось и врачи смогут его вполне прилично восстановить, — сказал он угрюмо. — Это мы, конечно, передадим прессе. А вам тогда просто надо будет проработать списки пропавших Вы должны так или иначе ухитриться найти ключ к этому делу.
— Да, сэр, конечно, — ответил Морсби без своего обычного добродушия. То, что как бы между прочим поручил ему начальник, было архитрудной задачей.
— И пусть Эффорд продолжает наводить справки по соседству. Должны же быть какие-то слухи. Вот пока все. Завтра утром мы займемся этим более углубленно, когда получим заключение врача. А я пока поеду.
Когда старший офицер уехал, Морсби пошел к окружному инспектору, прочесывавшему кухню. Тот доложил, что пока ничего не нашел. И добавил угрюмо, что и не надеялся.
— Никогда не знаешь, как обернется дело, — успокоил его Морсби. — А если что-то есть, вы это обязательно найдете. Особое внимание обратите на камины: туда частенько что-нибудь бросают, сами знаете.
Было уже почти восемь вечера и по-январски холодно. Поэтому старший инспектор Морсби без сожаления отправился из необжитого холодного дома в другие, согретые огнем каминов. Выйдя в сырую темноту, он повернул налево. На Бернтоук-роуд стояли разделенные пополам особняки, одинаковые, с четырьмя спальнями, двумя гостиными и просторными кухнями. Дом, к которому свернул Морсби, был сиамским близнецом поместья Дэйнов.
Ему открыла маленькая горничная с любопытным взглядом.
— Мистер Питере дома? — мягко осведомился Морсби.
От удивления у горничной приоткрылся рот.
— Питере? Таких здесь не живут. Мистер Коттингтон, вот кто здесь живет.
— Разве я сказал Питере? Я имел в виду, конечно же, Коттингтона. Так он дома?
— Да, он ужинает.
Одна из дверей, выходивших в крошечную прихожую, приоткрылась, и в щели появилась маленькая лысая голова, а затем вышел и ее обладатель.
— Мейбл, кто-то ко мне?
— Да, сэр, но я сказала ему, что вы ужинаете.
— Уже закончили, закончили.
— В таком случае, сэр, позвольте переговорить с вами, если можно, сказал Морсби, войдя в прихожую.
Мистер Коттингтон задумался, можно ли посетителю с ним переговорить. Он снял очки в золотой оправе, вопросительно взглянул на них, словно они были неким оракулом, и снова надел.
— Вы знаете, — начал он робко, — я вообще-то очень занят.
— Я совсем не по поводу ваших профессиональных занятий, сэр, — улыбнулся Морсби.
— А-а, тогда ладно, — просиял мистер Коттингтон. — Хорошо. Мейбл, вы свободны. Проходите в гостиную, мистер…?
— Морсби, сэр. — В эту минуту старший инспектор заметил еще одну голову, выглянувшую из-за двери, с седеющими волосами и довольно приятным, по-матерински располагающим лицом, явно заинтересованным беседой. — А миссис Коттингтон не смогла бы присоединиться к нам?
Уже через минуту все трое сидели в гостиной, уютно устроившись в креслах у теплого маленького камина.
— Я не хотел говорить об этом перед вашей горничной, мистер Коттингтон, — мягко сказал Морсби, — но я из полиции.
Он достал и подал хозяину свое удостоверение; тот прочел его с большим вниманием и передал жене.
— Надо же, — с тревогой проговорила леди.
— Я навожу справки о соседнем особняке, номер четыре, — поспешил объяснить Морсби. — Я понимаю ваше…
— О, а что там происходит? — перебила миссис Коттингтон, забыв о тревоге. — Сегодня днем я видела, как въезжали новые жильцы, а потом мебельный фургон уехал, и я подумала, не пойти ли пригласить их на чай ведь у них еще все было кувырком, — как вдруг увидела мистера Дэйна (по-моему, их фамилия Дэйн), он выбежал, без шляпы, и вернулся с полицейским; а потом прибыли еще полицейские, и разные другие люди, и автомобили, а потом мистер и миссис Дэйн вышли, сели в один из автомобилей и уехали, а полиция осталась здесь. Я как раз обо всем этом рассказывала мужу за ужином. Мейбл — это наша горничная — сказала, что в погребе нашли труп, но я не могу в это поверить.
