– Отец, тело Рональда кремировали. Что надеется доказать коммандер Дэлглиш? Он ведь не сможет опровергнуть заключение следствия?
– Нет, конечно. Полагаю, здесь несколько иная подоплека: убедить сэра Элреда, что смерть его сына была расследована самым тщательным образом.
– Но это же просто смешно, отец. Полиция Суффолка провела всестороннее расследование. Что еще хочет обнаружить Скотланд-Ярд?
– Немногое, полагаю. Так или иначе, коммандер Дэлглиш уже едет и остановится в гостевом номере «Иероним». Помимо Эммы Лавенхэм, будут еще трое. Инспектор Джарвуд прибывает, чтобы восстановить силы. Ему нужны тишина и покой, и, наверное, он будет иногда есть в своей комнате. Мистер Стэннард продолжит работу в библиотеке. А еще мы ждем архидьякона Крэмптона. Он приедет в субботу и планирует уехать сразу после завтрака в воскресенье. Я пригласил его прочитать проповедь в субботу во время повечерия.
– Если бы я об этом знал, отец, то приложил бы все усилия, чтобы уехать, – сказал Рафаэль.
– Понимаю и надеюсь, что ты, как старший студент, останешься в колледже, по крайней мере до окончания повечерия, и будешь вести себя с ним учтиво, поскольку он гость, старше тебя по возрасту и к тому же священник.
– Первые два пункта проблем не вызывают, а вот о третьем даже слышать не могу. Как он может смотреть нам в лицо, смотреть в лицо отцу Джону после того, что сделал?
– Я думаю, и это не только мое мнение, он искренне верит: на тот момент он сделал то, что считал правильным.
– Да как он может считать, что был прав? – раскрасневшись, воскликнул Рафаэль. – Как может один священник загонять в тюрьму другого? Если бы так поступил кто-то другой, все равно это было бы позорно. А уж в его случае и вовсе омерзительно. Отец Джон – благороднейший, добрейший из людей.
– Ты забываешь, Рафаэль, что отец Джон признал свою вину.
– Он признал, что вел себя ненадлежащим образом. Этих двух мальчиков он не насиловал и не совращал, не наносил им физические травмы. Да, конечно, он признал свою вину, но его бы не посадили, если бы Крэмптон самолично не стал рыться в прошлом, не откопал этих трех юнцов и не уговорил их дать свидетельские показания. Да какого черта он вообще сунул туда свой нос?
– Он посчитал, что должен с этим разобраться. Не стоит забывать, что отец Джон признал свою вину и по другим обвинениям, гораздо более серьезным.
– Естественно. Он признал вину, потому что чувствовал себя виноватым. Он чувствует вину уже за то, что живет. По большому счету он так поступил, чтобы помешать юношам дать ложные показания со свидетельской трибуны. Он не мог этого допустить, допустить тот вред, который был бы им причинен, который они сами бы себе причинили тем, что наврали в суде. Он хотел их от этого избавить, даже ценой собственного тюремного заключения.
– Он тебе это сам рассказал? – резко спросил отец Себастьян.
– Не совсем так, не напрямую. Но это правда, я знаю.
Отец Себастьян почувствовал себя неуютно. Такой сценарий казался возможным. Ему самому приходили подобные мысли. Но если священник имел право на столь тонкую психологическую проницательность, то услышать такое из уст студента… Он пришел в замешательство.
– Рафаэль, у тебя не было никакого права обсуждать эти вещи с отцом Джоном. Он отбыл срок наказания и приехал к нам, чтобы жить и работать. Прошлое есть прошлое. Жаль, конечно, что ему придется встретиться с архидьяконом, но ни ему, ни всем остальным не станет лучше, если ты попробуешь вмешаться. У каждого из нас есть своя тайна. И в этом случае она касается лишь отца Джона и Господа или духовника. А твое вмешательство демонстрирует самонадеянность в вопросах духа.
Казалось, Рафаэль пропустил все мимо ушей.
– Мы же знаем, зачем приезжает Крэмптон. Вынюхивать, добывать новые доказательства против колледжа. Он спит и видит, чтобы нас прикрыли. И даже не скрывает этого с тех пор, как епископ назначил его одним из наших попечителей.
– А если с ним будут обращаться неподобающим образом, то он получит дополнительные доказательства. Колледж Святого Ансельма пока не закрыли благодаря моему влиянию и благодаря тому, что мы не враждуем с могущественными противниками. Мы и так переживаем непростое время, смерть Рональда Тривза только добавила проблем.
