– В Ронни! – снова всхлипнула Элли.
– Он мог погибнуть, но не погиб, – произнесла Джулия. – Подумай об этом и перестань плакать.
– Я знаю – это дурно с моей стороны, да?
– Глупо, – ответила Джулия.
У Элли стало легче на душе. Есть что-то необычайно успокаивающее в том, когда тебе говорят, что твои страхи глупые. Она снова взяла руку Джулии и нашла ее утешающей, сильной.
– Наверно, ты права. Но старшая медсестра говорит, что в госпитале ему лучше не станет, и я очень боюсь, что Лоис не позволит ему находиться здесь.
– Не позволит, раз ты боишься. Чем больше страшишься таких людей, как Лоис, тем больше они втаптывают тебя в грязь.
Элли перевела дух.
– Знаю. Но ничего не могу с собой поделать – я боюсь.
– Это пагубно, – заметила Джулия.
Элли стиснула ее руку.
– Не надо так говорить. Я ничего не могу поделать – такова уж моя натура. Для Лоис я половик, и она будет вытирать об меня ноги, пока я не стану такой, как Минни, только гораздо менее доброй.
– Будет, если ты позволишь ей, – сказала Джулия.
– Я не могу остановить ее. Но завтра поговорю с Джимми – пользы от этого не будет…
– Не знаю – возможно, и будет. Я тоже поговорю с ним, и – возможно, Энтони. Вместе мы можем подвести его к мысли, что это его дом, и если он хочет, чтобы Ронни находился здесь, – ему решать.
Элли отозвалась угасшим голосом:
– Ты не знаешь Лоис – она как-нибудь обведет его вокруг пальца. Она всегда это делает.
– Что ж, мы все же попытаемся.
Джулия скорее почувствовала, чем поняла, что Элли дрожит.
– Это ничего не даст – Лоис умеет настоять на своем. Ты знаешь старую миссис Марш…
– Она тут при чем?
– Вот слушай. Когда ее сын вернулся из Индии, она очень радовалась, и этот толстяк был добр к ней на свой глупый манер.
– Да, он был не таким уж плохим. Джо Марш мне, в общем, нравился.
Элли дернула ее за руку.
– Он стал еще толще и глупее. И женился на мерзкой девице из Крэмптона – совершенно бесчувственной. Лоис взяла ее сюда как швею. Право, это жуткая особа. Послушала бы ты, что говорит о ней Мэнни.
– Возможно, послушаю.
– Так вот, эта ужасная Глэдис с самого начала решила избавиться от миссис Марш и добилась своего. Миссис Марш со своей негнущейся ногой не могла найти постоянную работу, но приглядывала за малышами, пока матери ходили в кино, и ей это нравилось. Притом это был ее коттедж, она жила там с тех пор, как вышла замуж за отца Джо, а Глэдис выгнала ее и отправила в приют для инвалидов.
После небольшой паузы Джулия поинтересовалась:
– Какое отношение это имеет к Лоис?
Элли с горячностью ответила:
– Да ведь Лоис надоумила и поддержала ее! Мэнни в ярости. Марши ей какая-то родня…
– Джимми в курсе?
– Не знаю – и не знаю, как это было сделано. Он думает, что ей пришлось лечь в больницу из-за ноги.
Джулия удивленно спросила:
– Почему ты не сказала ему?
– Это бессмысленно. Такие вещи происходят постоянно, только Джимми ничего не замечает. Лоис поступает по-своему, а он этого не видит. Она хочет захватить коттедж старого Ходсона для своих друзей – и вот увидишь, захватит.
– Джимми этого не сделает.
– Она его заставит. Ты не знаешь Лоис так, как я. Она убедит Джимми, что старому Ходсону гораздо лучше уехать к снохе. А там он возненавидит эту жизнь, и ему будет становиться все хуже. Лоис настоит на своем, и ее друзья получат коттедж на выходные.
Наступило молчание. Джулия могла бы сказать многое. Но подумала, что, пожалуй, лучше промолчать. Элли требовалось утешение, а не новые переживания. И Джулия молчала, потому что не могла придумать ничего утешительного.
Через несколько секунд Элли снова прорвало:
– И с Ронни будет то же самое – вот увидишь! Джимми скажет «да» мне, тебе и Энтони, а потом Лоис возьмется за него, и он скажет «нет». Она убедит Джимми, что Ронни будет гораздо лучше в госпитале или в санатории для долечивания, как миссис Марш лучше в приюте для инвалидов, а бедному старому Ходсону – в Лондоне вместе со снохой, которой не нужен тесть. Я бы не возмущалась так, если бы Лоис сказала честно, что это ее личное желание. Но нет. Она делает вид, будто так будет лучше для всех, вместо того чтобы признаться, что хочет этого для себя.
