— Ему бы следовало за вами зайти, — заметил я.
— А он и не знает, где я, — призналась мисс Марпл.
Я вдруг улыбнулся, вспомнив тонкий психологический анализ преступления, сделанный Рэймондом Уэстом.
— Если ваша версия подтвердится — я-то в этом ни на минуту не сомневаюсь, — сказал я, — вы обставите племянника на сто очков.
Мисс Марпл тоже улыбнулась — и это была снисходительная улыбка.
— Я запомнила одно присловье своей двоюродной бабушки Фанни. Мне тогда было шестнадцать, и оно казалось мне ужасно глупым.
— Да? — заинтересовался я.
— Бабушка любила повторять: «Молодым кажется, что старики глупы, но старики-то знают, что глупы — молодые!»
Рассказать осталось совсем немного. План мисс Марпл полностью себя оправдал. Так как именно Лоуренс Реддинг пытался убить Хоуза, намёк на то, что есть свидетель, который видел, как он подменил лекарство, заставил его сделать глупость. Нечистая совесть не даёт покоя.
Конечно, положение его было не из лёгких. Первым его побуждением, я думаю, было бежать куда глаза глядят. Но ведь он не мог бросить соучастницу. Он не посмел исчезнуть, не переговорив с ней, а ждать до утра не рискнул. Той же ночью он проник в Старую Усадьбу, а за ним следом два самых надёжных подчинённых полковника Мельчетта. Он бросил горсть гравия в окно Анны Протеро, разбудил её и отчаянным шёпотом вызвал вниз, поговорить. Несомненно, снаружи они чувствовали себя в большей безопасности, чем в доме, — Летиция могла проснуться. Летицию они не разбудили, зато двое полицейских подслушали весь разговор от начала до конца. Никаких сомнений не оставалось. Мисс Марпл оказалась права во всём до мелочей.
Суд над Лоуренсом Реддингом и Анной Протеро — достояние гласности. Я не намерен повторять отчёты прессы. Замечу только, что большие почести выпали на долю инспектора Слака, благодаря служебному рвению и уму которого преступники были переданы в руки правосудия. Естественно, об участии мисс Марпл нигде не упомянуто. Да она сама пришла бы в ужас при одной мысли об этом.
Летиция зашла ко мне перед самым судом. Она вплыла в дверь моего кабинета, как всегда похожая на бесплотную тень. Она сказала, что с самого начала была уверена в виновности мачехи. Под предлогом поисков жёлтого беретика она хотела обыскать кабинет получше — надеялась, что ей удастся обнаружить что-нибудь, укрывшееся от глаз полиции.
— Знаете, — протянула она своим отрешённым голоском, — они же не могли её так ненавидеть, как я. А ненависть очень помогает.
Она ничего не нашла, но зато подбросила под стол серёжку Анны.
— Раз я знала, что она убийца, то какая разница. А в том, что убила она, у меня сомнений не было.
Я незаметно вздохнул. Летиция никогда не научится понимать некоторые вещи. В каком-то отношении она поражена моральным дальтонизмом.
— Какие у вас планы, Летиция? — спросил я.
— Когда всё будет позади, я уеду за границу. — Она помолчала и добавила: — Я еду за границу со своей матерью.
Я взглянул на неё, не веря своим ушам.
Она кивнула.
— Неужели вы не догадывались? Миссис Лестрэндж — моя мать. Она при смерти, знаете? Она хотела со мной повидаться и приехала сюда под вымышленным именем. Ей помогал доктор Хэйдок. Он очень старый друг, когда-то был в неё по уши влюблён — видно невооружённым глазом! Он к ней неравнодушен. Мужчины всегда сходили с ума по маме, я знаю. Она и сейчас ужасно привлекательна. Во всяком случае, доктор Хэйдок ею очарован и во всём помогал ей. Своё настоящее имя она скрыла — люди обо всём болтают и сплетничают, противно! Она тогда пошла к отцу, сказала, что умирает и очень хочет меня повидать. А отец вёл себя как скотина. Сказал, что она потеряла все родительские права и что я думаю, будто она умерла. Как бы не так, меня не проведёшь! Такие, как отец, никогда дальше своего носа не видят!
Но мама сдаваться не собиралась, она у меня с характером. Она просто считала, что приличнее обратиться сперва к отцу, а когда он ей так нагрубил, послала мне записочку, мы договорились, что я уйду с тенниса пораньше и встречусь с ней в конце тропинки в четверть седьмого. Мы просто встретились на минутку и условились, когда встретимся снова. Расстались до половины седьмого. А потом я была в кошмарном состоянии — боялась, что её обвинят в убийстве отца. Уж у неё-то была причина его ненавидеть. Поэтому я и добралась до её портрета — там, на чердаке — и изрезала его. Полиция могла разнюхать про портрет и узнать её — вот чего я боялась. И доктор Хэйдок тоже перетрусил. Мне даже казалось, что он иногда всерьёз думает, что она и есть убийца! Мама такая отчаянная. Она не думает о последствиях.
