Я вдруг вспомнил, как все слышавшие выстрел говорили, что он «не такой, как обычные выстрелы». И они были правы. Однако как трудно было объяснить, чем именно он отличался от других выстрелов.
Полковник Мельчетт откашлялся.
— Ваше объяснение выглядит довольно убедительно, мисс Марпл, — сказал он. — Но разрешите мне указать вам на то, что у вас нет никаких улик.
— Знаю, — сказала мисс Марпл. — Но всё же вы мне верите, не правда ли?
После затянувшейся паузы полковник нехотя признал:
— Да, верю. Пропади оно всё пропадом, только так это и могло произойти. Но нет ни малейшей улики — ни тени улик!
Мисс Марпл негромко кашлянула:
— Поэтому я и подумала, что при подобных обстоятельствах…
— Да?
— Позволительно будет поставить маленькую ловушку.
Мы с полковником озадаченно на неё воззрились.
— Ловушку? Какую ещё ловушку?
Мисс Марпл помялась как бы в нерешительности, но было совершенно ясно, что у неё готов тщательно разработанный план.
— Скажем, мистеру Реддингу кто-то звонит по телефону и предупреждает его.
Полковник Мельчетт улыбнулся:
— «Всё пропало! Бегите!» Старый трюк, мисс Марпл. Нет, я не говорю, что он так уж плох. Иногда срабатывает. Но наш мистер Реддинг — слишком шустрая птичка, чтобы попасть в такой силок.
— Тут нужно что-нибудь особенное, я понимаю, — сказала мисс Марпл. — Я бы предложила — это моё предположение, не больше, — предостеречь его должен человек, известный своими неординарными взглядами на подобные дела. Доктор Хэйдок иногда высказывал такие воззрения, что люди могли подумать, будто он и на убийство смотрит с какой-то особой точки зрения. Если бы он намекнул, что кто-то, миссис Сэдлер или кто-нибудь из её детишек, своими глазами видел, как он подменил коробочку с порошками, тогда, естественно, если мистер Реддинг ни в чём не виноват, он пропустит это мимо ушей, но если…
— Но если нет…
— Он может тогда и сорваться, сделать какую-нибудь глупость.
— И сам попадётся нам в руки. Возможно. Очень хорошо придумано, мисс Марпл. А Хэйдок пойдёт на это? Вы сами сказали, что его воззрения…
Мисс Марпл оживлённо перебила его:
— О! Его воззрения — это всё теории! А практика совсем другое дело, верно? А вот и он, кстати, можете сами у него спросить.
Хэйдок, как мне показалось, удивился, застав мисс Марпл в нашем обществе. У него был усталый, замученный вид.
— Пронесло, — сказал он. — Я уж и не чаял его выцарапать. Но он выкарабкается. Долг врача — спасать своего пациента, и я его спас, но я был бы рад не меньше, если бы мне это не удалось.
— Вы перемените мнение, — сказал полковник Мельчетт, — когда услышите, что мы вам расскажем.
Коротко и лаконично он изложил доктору версию мисс Марпл и последнее её предложение — чтобы он помог устроить преступнику ловушку.
Тут нам представился исключительный случай увидеть своими глазами, что именно имела в виду мисс Марпл, утверждая, что теории несколько отличаются от того, что можно ждать в реальной жизни.
Воззрения Хэйдока, судя по всему, мгновенно и резко переменились. Мне кажется, он был бы рад видеть голову Лоуренса Реддинга на блюде, как царь Ирод[38]. И мне кажется, вовсе не убийство полковника Протеро заставило его жаждать крови, а покушение на несчастного Хоуза.
— Каков негодяй! — бушевал Хэйдок. — Каков негодяй! И кого — бедолагу Хоуза! У него мать и сестра. Клеймо — мать и сестра убийцы! — осталось бы на них до конца жизни, а на какую душевную пытку он бы их обрёк! Какая трусливая, гнусная тварь!
Хотите видеть безудержную, первозданную ярость в чистом виде, пожалуйста, стоит только довести до белого каления убеждённого гуманиста.
— Если это правда, — добавил он, — можете на меня рассчитывать. Этого типа надо стереть с лица земли. Тронуть беззащитное существо, беднягу Хоуза!..
Все неудачники могут всегда рассчитывать на сочувствие доктора Хэйдока.
Он с увлечением принялся обсуждать детали операции с Мельчеттом. Мисс Марпл встала, собираясь уходить. Я вызвался её проводить.
— Вы так добры, мистер Клемент, — сказала мисс Марпл, когда мы шли по опустевшей улице. — Боже, уже за полночь! Надеюсь, Рэймонд лёг спать, не дожидаясь меня.
