Он резко замолк. Аллейну сцена эта показалась весьма примечательной. Одна только перемена в манерах Филлипса была невероятной. Гладкая, сдержанная вежливость, которая характеризовала его на протяжении их первого свидания, полностью испарилась. Он говорил поспешно, словно подгоняемый какой-то пугающей потребностью. Теперь он сидел, мрачно глядя на Аллейна с затаенной свирепостью.
— И это все, что вы пришли мне сказать, сэр Джон? — спросил Аллейн своим самым равнодушным голосом.
— А? Что вы хотите этим сказать?
— Видите ли, вы настроили меня на сенсацию. Я думал, что же такое вы собираетесь мне сообщить? Вы говорили о том, что хотите поговорить начистоту, но, простите меня, вы сказали мне то, что мы и так уже знаем.
Филлипс не сразу на это ответил. Наконец он сказал:
— Полагаю, так оно и есть. Послушайте, Аллейн. Вы можете поручиться, что у вас нет подозрений относительно Джейн Харден?
— Боюсь, что нет. Я тщательно рассмотрю все, что вы мне сказали, но я не могу на этом этапе делать определенные заявления подобного рода. Мисс Харден находится в очень двусмысленном положении. Я надеюсь, что можно будет очистить ее от подозрений, но я не могу оставить ее в стороне только потому, простите за прямоту, что вы заявляете, будто она невиновна.
Филлипс молчал. Потом он переплел пальцы красивых ухоженных рук и, внимательно их разглядывая, заговорил снова.
— Есть и еще кое-что. Томс сказал вам, что я вскрыл для той инъекции новую трубочку с таблетками?
Аллейн не шелохнулся, но вслушался внимательней.
— Да, — тихо сказал он.
— Так и есть! Господи, ну что за наивно-бестактное существо! Вы придали какое-нибудь значение этой второй трубочке?
— Я запомнил это.
— Тогда слушайте. В течение всей недели до этой операции я буквально лез из кожи вон. Я полагаю, когда любовь приходит к человеку моего возраста, он по уши увязает… по крайней мере, так говорят психологи… и я… словом, я не мог думать ни о чем больше, кроме как о том кошмарном положении, в котором мы оказались, — Джейн и я. В ту пятницу, когда мы говорили с О'Каллаганом, я чуть не сошел с ума от его чертова невыносимого самодовольства. В тот момент я мог убить его. Я не спал ночами. Пытался пить и пробовал снотворное. Мне было очень плохо, Аллейн. И тут, в довершение всего, появляется он, уже как пациент, и я должен оперировать. Томс еще и подсыпал соли на рану своим проклятым рассказом о какой-то пьеске. Я едва соображал, что делаю. Я вел себя как автомат, — он замолк и поднял глаза. — Возможно, — сказал он, — я совершил ошибку относительно первой трубочки. Она могла быть и не пустой.
— Даже если бы трубочка была полной, — заметил Аллейн, — как это объяснило бы, что таблетки попали в мензурку?
— Я… что вы сказали?
— Вы говорите, что первая трубочка могла быть и не пустой, и вы хотите, чтобы я сделал из этого вывод, что вы ответственны за смерть сэра Дерека?
— Я… Я… Да, таково мое предположение, — пробормотал Филлипс.
— Намеренно или случайно это произошло?
— Я не убийца, — гневно ответил сэр Джон.
— Тогда каким образом таблетки попали в мензурку?
Филлипс молчал.
Инспектор минуту выждал, потом, с необычной интонацией сказал своим глубоким голосом:
— Значит, вы не понимаете идеалистов?
— Что? Нет!
— Я вам не верю.
Филлипс уставился на него, мучительно покраснел, потом пожал плечами.
— Вы хотите, чтобы я все это изложил письменно? — спросил он.
— Не думаю. Позже, если понадобится. Вы были очень откровенны со мной. Я ценю и вашу честность, и мотивы. Послушайте, а что вы можете мне сказать, что могло бы помочь вам самому? Со стороны офицера полиции это необычный вопрос, но все-таки…
— Не знаю. Я полагаю, все против меня. Я угрожал О'Каллагану, значит, едва представилась возможность, дал ему сверхдозу гиосцина… Это все выглядит очень подозрительно, даже то, что я сам делал укол, но это мой обычай, особенно когда анестезиологом у меня Робертс, поскольку он терпеть не может делать уколы. Еще более подозрительно, что я использовал слишком много дистиллированной воды. Опять же, такова моя привычка. Я могу доказать это. Я могу доказать, что предлагал леди О'Каллаган прибегнуть к услугам другого хирурга, но она настояла, чтобы оперировал я. Вот и все. Но я не думаю, чтобы… Нет, это все.
