Джон Филлипс».
— Вы видели это письмо? — спросила леди О'Каллаган.
— Никогда, — ответил Рональд.
— Вы видели подпись? Письмо написано человеком, который оперировал моего мужа.
— Да.
— Кто эта женщина — Джейн Харден?
— Честное слово, я не имею ни малейшего понятия, леди О'Каллаган.
— Вот как? Очевидно, она сиделка. Взгляните на адрес, мистер Джеймсон.
— Господи помилуй, — произнес Рональд. — Это же… Это та самая лечебница.
— Да. Мы отправили его на операцию в весьма странное место.
— Но…
— Будьте так любезны, возьмите эти письма с собой.
— Но, леди О'Каллаган, не могу же я показывать их П. М. — то есть премьер-министру!..
— Тогда мне придется сделать это самой. Разумеется, должно быть назначено расследование.
— Простите, но… вы сейчас прочитали эти письма и потрясены… однако, учитывая, что они подразумевают, вы обдумали, какое влияние их обнародование окажет на вас?
— Что вы хотите сказать? Какое потрясение? Вы полагаете, я не знала, что у него есть любовницы?
— Право, не знаю, — с несчастным видом проговорил бедняга Рональд.
— Разумеется, я все знала, — сказала она спокойно. — Но это, мне кажется, не имеет никакого отношения к тому вопросу, который мы обсуждаем. Я знаю, что его убили. Сперва я подумала, что это те… другие. — Она коротким жестом показала на аккуратную маленькую стопку писем на столе. — Теперь я узнала, что яростные враги были еще ближе. — Ее рука похлопала письма, лежавшие на коленях. — Его убили. Вероятно, эта сиделка или сэр Джон Филлипс. Возможно, они действовали сообща. Я потребую расследования.
— Расследования! Знаете ли, я очень сомневаюсь, что вам его разрешат.
— К кому нужно обратиться по этому вопросу?
— Нельзя ведь приказать провести расследование, — сказал уклончиво Рональд.
— А кто может это сделать, мистер Джеймсон?
— Ну… окружной коронер, наверное.
— Или полиция?
Рональд поморщился.
— Полагаю, да…
— Хорошо. Спасибо, мистер Джеймсон.
Рональд в панике ринулся в Парламент.
Леди О'Каллаган положила на маленькую стопку писем нефритовое пресс-папье и открыла телефонный справочник. Нужный номер был напечатан крупными буквами на первой странице. Она набрала цифры, и ей немедленно ответили.
— Это Новый Скотланд-Ярд? — спросила она, стараясь говорить безмятежным высоким голосом. — Говорит леди О'Каллаган. Покойный министр внутренних дел сэр Дерек О'Каллаган был моим мужем. Я хотела бы поговорить с кем-нибудь из вышестоящего начальства относительно смерти моего мужа. Нет, не по телефону. Может быть, кто-нибудь мог бы зайти ко мне? Если можно, немедленно. Благодарю вас.
Она повесила трубку и откинулась на спинку стула. Потом позвонила Нэшу, который вошел с видом образцового джентльмена в трауре.
— Нэш, — сказала она, — через десять минут Должен прийти офицер из Скотланд-Ярда. Это относительно похорон. Я хотела бы сама с ним поговорить. Если зайдет мисс О'Каллаган, скажите ей, что я не в состоянии ее принять. Офицера проводите сюда.
— Очень хорошо, миледи, — выдохнул Нэш и удалился.
Сесили О'Каллаган направилась в комнату, где лежал ее муж в ожидании последнего путешествия по Уайтхоллу. Она была католичкой, поэтому свечи, точно маленькие золотые перышки, горели в изголовье и изножье гроба. Большая комната была завалена цветами и пахла как тропический остров, но здесь было очень холодно. Монахиня из церкви, прихожанами которой были О'Каллаганы, стояла на коленях неподалеку от гроба. Она не подняла глаз, когда вошла леди О'Каллаган.
Вдова на миг встала на колени возле монахини, перекрестилась мелким рассеянным движением, а затем поднялась и стала пристально смотреть на своего мужа.
Дерек О'Каллаган выглядел внушительно. Тяжелые брови, черные волосы, выступающий нос и тонкий большой рот разительно выделялись на фоне мертвенной белизны лица. Скрещенные на груди руки послушно прижимали распятие к выпуклой груди. Его жена, почти такая же бледная, как и он, смотрела на него не отрываясь. Невозможно было понять, о чем она думает. Она просто смотрела на мертвое лицо. Где-то в доме открылась и закрылась дверь. Леди О'Каллаган отвернулась от катафалка и вышла из комнаты.
