— Это не совсем так… — запротестовала Бабушка.
— Да, да, это так, мы знаем! — вскричал мальчик. — Мы видели, как вы выходили из зубной клиники. Значит, вы тоже подозреваете этих дантистов!
Бабушка хотела было ответить, что ее визиты в зубную клинику были вызваны совсем иными причинами, но Лили и Джон не дали ей вставить ни слова.
— Дело в том, — сказала Лили, — что инспектор Пудинг сначала арестовал моего папу, а потом и папу Джона. А мы считаем, что они никого не убивали!
— И мы решили провести независимое расследование! — крикнул Джон.
— У нас есть своя версия! — перебила его Лили. — Мы считаем, что всех зарезал мистер Уайт! Он никогда не ходит в церковь и, к тому же, говорят, что он совсем не умеет лечить зубы! Он просто притворяется дантистом!
— Боюсь, что вы ошибаетесь, мистер Уайт лечил мой зуб… — не очень уверенно возразила Бабушка и добавила, — правда не очень удачно!
— Вот видите! Это точно он! — настаивал Джон.
— Но для того, чтобы обвинять кого-то в убийстве, нужны более веские основания, — сказала Бабушка.
— И они у нас есть! — торжествующе воскликнула Лили и вытащила из кармана пиджака мятый конверт с гербовой печатью.
— Что это? — очередной раз удивилась Бабушка.
— Мы сейчас расскажем все по порядку! — затараторила Лили. — Дело в том, что у мистера Уайта аллергия на грецкие орехи. Об этом тетя Хайди рассказала маме. И мама пообещала тете Хайди не класть в морковный торт грецкие орехи. А мы хотели прокрасться в дом к мистеру Уайту и посмотреть, не прячет ли он там разные орудия убийства, ножи, или, например, перчатки, запачканные кровью…
— И мы придумали план! — выпалил Джон, но Лили не дала ему говорить.
— Я подсыпала орехов в тесто для торта. Джон спрятался под столом гостиной, хотя там было очень неудобно. Я выключила свет, когда принесли торт…
— Да, это было нужно, чтобы я мог вытащить ключ из кармана мистера Уайта! — подхватил Джон. — Но он тогда еще не попробовал торт, и я очень боялся, что он меня поймает! И все-таки, он ничего не заметил, а потом, когда он съел торт и все решили, что он умер, инспектор Пудинг выгнал всех в столовую, а я выбрался из-под стола, и мы с Лили побежали к дому Уайтов!
— И открыли дверь! — сказала Лили.
— Да, но мы точно не знали, где надо искать, так что сначала мы ничего интересного не нашли, и только когда мы собрались уходить, Лили увидела на тумбочке прямо перед дверью…
— Вот это письмо! — торжествующе закончила Лили.
Она протянула письмо Бабушке.
— Но я не буду читать чужие письма! — возмутилась Бабушка. — По-моему, вы переусердствовали. Отнесите-ка письмо назад и попросите прощения у мистера Уайта!
— Нет-нет, это очень важное письмо, вы должны его прочесть! — Лили чуть не плакала. — Ну если не хотите, я сама его вам прочитаю!
Она схватила письмо и начала читать вслух:
«Барону Корнелиусу Сэйнсбери-Уайту, Уайт Хаус, Хоу роад, Бишопс Уолсэм. Дорогой Барон, довожу до Вашего сведения решение Специального Комитета Палаты Лордов по Кладам и Тайнам в связи в Вашей просьбой о признании Вашей собственностью так называемого „Клада Ричарда Первого“, спрятанного согласно легенде в гробу Вашего предка Уильяма Роберта Сарацина, первого барона Сэйнсбери, в марте 1190 года. Комитет досконально изучил обстоятельства возникновения легенды о кладе. Не подлежит сомнению, что спрятанное сокровище не являлось собственностью Вашего предка. Более того, оно не принадлежало и Ричарду Львиное Сердце. Золото, спрятанное в Бишопс Уолсэм, являлось частью Саладиновой Десятины, то-есть налога, собранного со всего населения Англии. Как таковое, оно принадлежит английским налогоплательщикам. Если клад будет найден, основная его часть должна поступить в распоряжение Лорда Канцлера. Причитающееся по закону вознаграждение в размере двадцати пяти процентов от стоимости сокровища будет выплачено организации, ведущей раскопки, то-есть „Фонду Бишопс Уолсэм“. С совершеннейшим почтением Эдуард Уильям Фитцалан Ховард, граф Арундел, Восемнадцатый герцог Норфолк.»
— Лили, это письмо вовсе не доказывает, что мистер Уайт виновен в убийствах, — сказала Бабушка.
