— Несомненно, едва ли кому-то из нас доведется попасть в запертую камеру вместе с великолепным французом, — заметила Лина.
— А если бы довелось, мы бы так огорчались при мысли о сбрасываемых в океан трупах, что даже не думали бы ни о каких приключениях.
— Я бы думала, — сказала Лина.
— Весь смысл детективных романов в том, — подытожила Грейс, — что ужасно приятно читать, как другие люди делают вещи, которых тебе самому никогда делать не доведется.
— Мы принадлежим к тому сорту, который читает детективные романы и составляет меморандум, — улыбнулась Кейт.
Они подошли к коровнику. Брэдфорд доил коров; ему помогал фермер, живший ниже по дороге.
— Вы хотите сказать, они доят коров машинами? — спросила Лина, оглядываясь.
— Они все делают машинами, — сказала Грейс. — Уж это-то мне известно.
— А коровам нравится стоять, когда у них так зажаты головы? — спросила Лина, после того как пришедшие с визитом леди подобающим образом представились и вместе с Кейт принесли свои соболезнования.
— Нравится, потому что их кормят в таком положении, — объяснил Брэдфорд, — но по новой теории лучше держать их в коровнике с открытыми загонами и помещением для доения без стойла. Вот, смотрите. — Он дотянулся поверх коровьих голов и открыл в потолке откидную дверцу. Сверху с сеновала свалился сноп. Брэдфорд развязал его и принялся раскладывать сено перед коровами.
— Мистер Брэдфорд, — сказала Кейт, — не можем ли мы чем-нибудь вам помочь с детьми? Мы с удовольствием возьмем их к себе поужинать и переночевать с нами, если это хоть как-то поможет.
— Спасибо, — ответил Брэдфорд. — Это очень любезно. Но из деревни пришла юная леди, друг семьи, которая обо всем позаботится.
— Ну, — настаивала Кейт, — дайте мне знать, если мы что-нибудь сможем сделать.
Все три леди понаблюдали, как Брэдфорд кормит телят порошковым молоком, разведенным водой, снимает по очереди с коров доильные аппараты, насыпает каждой определенное количество зерна и опытным ухом прислушивается к работе машин на своей молочной фабрике. Там стоял большой бак из нержавеющей стали, в котором, как им сообщил Брэдфорд, молоко за три минуты охлаждается с температуры коровьего тела, составляющей около ста градусов, до отметки ниже шестидесяти[31]. Трижды в неделю молочная цистерна перекачивает молоко прямо из бака и увозит.
— Поразительно, — сказала Грейс. — А весь верх коровника заполнен сеном?
— Скоро будет заполнен запасом на зиму, — подтвердил Брэдфорд. — То сено, которое мы сейчас скармливаем коровам, последнее с прошлого лета. Там уже больше четырех тысяч снопов, а будет еще больше. Хотите посмотреть на работу подъемника? — спросил он.
— Что ж, — согласилась Грейс Нол, — раз уж вы так добры.
— Пожалуйста, не утруждайтесь, — одновременно предупредила Кейт.
— Никакого труда. — Брэдфорд с видимым удовольствием уделял время разъяснениям. — Сноповязалка, — рассказывал он, — забрасывает снопы в фургон. Мы берем каждый сноп из фургона, кладем на подъемник, и он их поднимает наверх. Вот смотрите. — Он запустил машину, и подъемник потащил сноп вверх на второй этаж коровника. Брэдфорд забрался на чердак раньше снопа, схватил его с подъемника и бросил на сеновал. — Поднимайтесь и посмотрите, — пригласил он.
Три леди с разной степенью озабоченности взглянули на перпендикулярную лестницу, ведущую на чердак. Лина и Кейт без особенных колебаний полезли наверх. Грейс Нол осталась внизу.
— Я больше не принимаю приглашений на посещение как подвалов, так и чердаков. Осмотритесь и расскажете мне, — сказала она.
Кейт и Лина были поражены размерами второго этажа коровника. Там не было видно никаких стоек или опор, только открытое пространство и тысячи вязанок сена.
— Какая прекрасная постройка, — сказала Кейт Брэдфорду.
— Я ее сам спланировал. Мэри думала, я свихнулся, но я говорю, есть возможность спланировать абсолютно открытый сеновал. Бедная Мэри, — сказал он, вдруг вспомнив.
Все трое уныло полезли вниз.
— Один человек, — заключила Грейс, когда они снова шли по дороге, — способен управлять фермой при условии, что он гений по части механизации, архитектор, агроном и ветеринар в одном лице.
