Название «Араби» часто комментировалось, так как это почти единственный из городов Новой Англии, названный не в честь какого-нибудь английского герцогства и не каким-нибудь индейским словом. Легенды о происхождении непонятного наименования широко гуляли и обладали равной сомнительностью. В самой распространенной из них говорилось, что один из ранних поселенцев возомнил себя шейхом и любил сообщать, будто он «из Аравии». Каким образом он трансформировал эту странную склонность в название города, никогда должным образом не разъяснялось, и скорее всего не разъяснится.
К второму уик-энду июля почти все приезжающие на лето были «на месте» и почти все толпились в гостиной мистера Маллигана. Контингент из дома Кейт численностью в шесть человек явился к середине вечеринки, когда случайные гости уже готовились уходить, а веселье почти достигло высочайшего уровня децибелов. Мистер Маллиган приветствовал вновь прибывших с максимальным энтузиазмом и немедленно объявил, что намерен монополизировать Грейс Нол как чрезвычайно достойную и восхитительную, а также Лину как восхитительную и ему неизвестную.
— Надеюсь, о молодом человеке как следует позаботятся, — крикнул он Эммету и Уильяму, которые угощались мартини.
— Он отправился в гости, — сообщил Уильям.
— К приятелю из веселого дневного лагеря, — добавил Эммет. — Его очередь приглашать друзей на копченые колбаски и дыню. Должен сказать, что в деревне невероятно кипучая общественная жизнь.
— Мартини или скотч? — спросил Рид у Кейт.
— Что скажешь, если я попрошу «Манхэттен»?
— Виски со сладким вермутом? Я знаю, ты так изменишься, что, может быть, согласишься выйти за меня замуж, и предчувствую, что, если изменишься до такой степени, я, возможно, в конце концов не захочу на тебе жениться.
— Доводилось мне слышать и более галантные замечания.
— А я вовсе и не галантный. Просто старый, глупый и все понимающий.
— Что именно понимающий, Рид? Это так на тебя не похоже. Когда у меня возникает смутное ощущение понимания, ты всегда обвиняешь меня в каком-то специфическом женском идиотизме.
— Если хочешь знать, наша прогулка по холмам — только часть целостной сельской интерлюдии, которую я созерцаю с полным удовлетворением. Что там вещал мистер Артифони насчет физической формы и общепринятых форм первой помощи, когда мы вернулись вчера с холмов?
— Он говорил о Мэри Брэдфорд.
— Снова об этой женщине? Просто трудно поверить.
— Не могу не согласиться. Похоже, все проезжавшие по дороге автомобили, в которых родители везли своих отпрысков в лагерь или навещали их там, пугали цыплят Мэри Брэдфорд или грозили ее детям, как она утверждала, немедленным уничтожением. Она отправилась к въезду в лагерь, где высказывала громкие устрашающие замечания и рассуждала о преследовании мистера Артифони в судебном порядке. Я верю, что она действительно вынудит местного полицейского штрафовать родителей за превышение скорости. В любом случае в глазах мистера Артифони была жажда крови.
— И конечно, он первым делом пришел поговорить с тобой.
— Ну, я тут новенькая, поэтому предполагается, что у меня выше сопротивляемость местным сплетням и жалобам. Вдобавок он привез домой Лео, что с его стороны было очень любезно. Куда это ты устремил свой самый что ни на есть прокурорский взгляд?
— На мистера Маллигана, — отвечал Рид. — Возможно, он не устраивает оргий, но это явно наиболее шустрый после Дон-Жуана ходок, и вкусы у них приблизительно одинаковые, если я правильно припоминаю свидетельские показания Лепорелло.
— Вижу, — согласилась Кейт, — и Уильям, черт побери, тоже видит. Ну, в конце концов, ей сильно за двадцать, и предположительно она знает, что делает.
— Я сильно сомневаюсь, — угрюмо заявил Рид, — что хоть кто-то из нас это знает. Выпей еще.
— Должна сказать, твои мрачные замечания мне нисколько не льстят.
Рид взглянул на нее.
— Простой факт, — сказал он, — заключается в том, что я тебя люблю и хочу, чтобы ты вернулась в Нью-Йорк и приличествующим образом предалась прегрешениям вместе со мной в квартире с кондиционером. Если желаешь знать мое мнение, большинство горожан одним рангом ниже представителей курортной «золотой молодежи» и авторов грязных статеек в «Эсквайре» невинны, как еще не родившиеся ягнята.
