— Вот! Этого-то я и добивался, чтобы слова били в цель!
— Пошловатая цель получается, — возразила Полина, нажимая на кнопку вызова лифта.
— Но ее одобрили! — сказал Толик, входя в кабину.
— Не думала, что ты можешь выдать такую мрачную милитаристскую идею.
— При чем тут война, — возмутился он. Лифт поднимался вверх.
— А разве там не задания командования надо выполнять, убить всех врагов? — спросила Полина.
— Нет, там просто так, — смутился парень.
— Просто так надо убить тьму людей?
— Ты так на меня смотришь, будто это я игру сделал. Я только придумал способ ее продвижения на рынке, — развел руками Толик.
— То-то и оно, — вздохнула женщина, скрестив руки на груди, обнаженную часть которой парень наблюдал в глубоком декольте.
Лифт дернулся и остановился.
— Рад был тебя увидеть, может, как-нибудь пообедаем вместе?
— Может быть, — закатив глаза и загадочно улыбнувшись, ответила она. — Может быть, мальчик.
— Я не младше тебя, — выкрикнул в закрывающиеся дверцы Толя, а про себя подумал: «Сколько же ей лет»?
Он поднялся в офис. Пошел по, как всегда, пустому и потому казавшемуся безжизненным коридору. У входа в дизайнерский отдел его ждали.
— Пойдем ко мне в кабинет, — распорядилась Людмила Геннадьевна, кивнув головой в сторону дверей.
— По поводу Игоря? — догадался Анатолий. Он убрал руки в карманы и пошел следом за женщиной.
Кабинет у нее был больше его рабочего места. Она отодвинула ближайший стул, жестом предложила усаживаться, сама же обошла стол и присела напротив Толика.
— Он сказал, что ты был последним, с кем он общался, — произнесла начальница, взяв в левую руку остро заточенный карандаш.
— Наверное, — закинув ногу на ногу, поведя плечами, ответил парень.
— Ты взрослый человек и понимаешь, что просто так, ни с того ни с сего, никто не станет делать глупостей, — взяв карандаш за концы указательным и большим пальцами обеих рук, удерживая его горизонтально перед своим лицом, продолжила Людмила Геннадьевна. — Что-то или кто-то спровоцировало его сделать это. Он упоминал, что ты куда-то спешил, будто не хотел с ним общаться, брезговал. Да-да, Игорь употребил фразу «словно он брезговал общаться со мной». О чем вы говорили, по твоей версии?
— О чем? Да ни о чем. Он пожаловался, что у рекламы нет титров, и потому он чувствует себя лишенным индивидуальности, — ответил Толя, наблюдая, как женщина на пару секунд высунула изо рта кончик языка, лизнула гладкий карандаш. — Еще он хвалился, что на жестком диске у него какие-то мультики. Вот и все.
— И все? — перекладывая карандаш в правую ладонь, взяв его за тупой конец, а заостренный направив вниз, уточнила Людмила Геннадьевна.
— Все, — кивнул парень, не сводя глаз с карандаша.
— Получается, что здравомыслящий молодой человек ни с того ни с сего взял карандаш…
Она показала, как Игорь, по ее мнению, делал это, для чего, обхватив всеми пальцами канцелярский предмет…
— Положил раскрытую ладонь на гелевый коврик для компьютерной мышки… — Людмила Геннадьевна облизала губы, опустив левую ладонь с растопыренными пальцами на ярко-желтый, с пластмассовыми рыбками внутри, коврик, — И со всей дури воткнул в руку! Графитовый стержень до стола достал, — громко и четко произнесла она, ткнув карандашом рядом со своей ладонью.
Анатолий ярко представил, как вопил Игорь, когда пробил свою конечность. Как он бегал по коридору с воткнутым карандашом. Как слезы парня стекали, минуя ободки толстых очков, к губам. Как они капали на пошлый мультяшный галстук. Как он истерически гакал: «Барту намочили попку! Барт совсем мокрый! Гах-га-га-гах…» Потом эта картинка в голове Толика плавно перетекла в другую — Игорь убегает от кого-то по темным подвалам, карабкается к выходу, теряет очки, темная фигура настигает его и заносит биту для удара, говоря: «Научись втыкать, чувак!» Потом появился образ санитара в белом халате, преследующий Толю, спешащего на помощь очкарику, залившему пол офиса кровью, сочащейся из раны от карандаша.
— Эй! О чем задумался? — прервала бешеный ход его мыслей начальница.
— Да так, — пожал плечами парень.
— Ты действительно его не провоцировал? — отложив пресловутый карандаш в сторону, спросила она.
