— Хотела проверить на тебе одну версию. На днях мы встречались с Эллен — ты знаешь, о ком я, — и ей пришло в голову…
— Потрясающе! Продавщица из «Блумингдейла» будет учить меня, как надо работать!
— Не продавщица, а помощник завотделом по закупкам, и не в «Блумингдейле», а в «Мейси», — огрызнулась я. — Но в любом случае позволь закончить. Теория Эллен навела меня на мысль. И кстати, — добавила я, чтобы Филдинг чересчур не задавался, — у Эллен бывают удивительные озарения. Вот так.
Упрочив репутацию племянницы, я передала Филдингу суть моих ночных раздумий о том, как, припомнив детские проказы близнецов, я попыталась объяснить странный характер ранений. Изложив основную мысль, перешла на частности:
— Возьмём, к примеру, Ларри Шилдса. Ведь он мог настолько обозлиться на Мередит, чтобы изуродовать ей лицо. Ссоры на любовной почве ещё не до того доводят. А когда понял, что Мэри Энн его подставила…
— Постой, что это за ссора между любовниками? — встрепенулся Филдинг.
— А ты не знаешь?
— Откуда? Я ведь тупой коп, а не крутая частная сыщица и не её помощница из «Мейси». Куда мне до вас!
Я поведала ему ту малость, которую знала о размолвке между Мередит и Шилдсом.
— Но я ещё покопаюсь в этой истории и буду держать тебя в курсе, — пообещала я.
Филдинг кивнул и что-то невнятно пробормотал, возможно даже "спасибо".
— Каким образом твоя теория приложима к Люсиль Коллинз, я и сам могу сообразить, так что не утруждайся. И между прочим, эта самая Коллинз лишилась не только роли, но и сердечного дружка, — всё отошло Мередит Фостер.
— Я слыхала об этом.
— Ну конечно, ты уж везде сунешь свой нос, — язвительно откликнулся он. — Но вот в чем загвоздка, однако: если хотели разделаться только с Мередит, было бы разумно дождаться момента, когда она останется одна. Но ни Коллинз, ни Шилдс не знали, что Мэри Энн не будет дома.
— Это лишь наши предположения. Возможно, в понедельник на репетиции Мередит сказала Шилдсу — просто упомянула в разговоре, — что у Мэри Энн планы на вечер и ей предстоит коротать время в одиночестве. А возможно даже, она пригласила его к себе. А Коллинз подслушала. Заодно и услыхала, как Шилдс отказался, сославшись на договорённость с матерью.
— Сплошь одни «возможно»! Это не теория, а гадание на кофейной гуще. Но продолжай. Какое отношение твой обознавшийся преступник, убивший по страсти, имеет к Хайеру — или никакого не имеет?
— Ещё как имеет. Но в этом случае расклад немного иной.
— Валяй, я слушаю.
— Предположим, Хайер узнал, что девушка, к которой он пылал безответной страстью, обручилась с другим. Обезумев, он жаждет крови, — в таком состоянии ему наплевать, одну он её застанет или нет. Он мог представиться посыльным или сантехником, Мери Энн открывает ему дверь, и он врывается в квартиру. Нам известно, что Мэри Энн решительно не желала видеть своего бывшего жениха. Что она, по-твоему, делает?
Филдинг из тех, что схватывают на лету:
— Прикидывается Мередит, дабы поскорее избавиться от визитёра.
— Точно. Но Хайер не уходит. Они садятся в гостиной, и Мэри Энн — в роли Мередит — бросает какую-то фразу, от которой-гость приходит в бешенство: ему много не надо, он и так на взводе. К тому же парень пьёт — всерьёз, — что только усугубляет ситуацию. Словом, он палит в Мэри Энн и ждёт, когда та, которую он считает Мэри Энн, вернётся домой.
— До сих пор ты излагала довольно гладко. Не то чтобы я со всем согласен, но тем не менее. Но, извини, главного я так и не услышал: какого черта он выстрелил им в лицо?
— Конечно, до конца я не уверена…
— Как? Ты — и не уверена?! — в шутовском изумлении воскликнул Филдинг.
— Возможно, — продолжала я, не обращая внимания на его выкрутасы, — ему было невмоготу видеть это лицо. И он его уничтожил. Дважды. Или же под алкогольными парами вообще толком не соображал, что делает. Кто знает?
— Уж точно не я. — Филдинг покачал головой. — В твоей теории столько «если» и «возможно», что ты уж прости, но визжать от счастья я пока не стану. Однако если преступление совершено по страсти, то Фостер из подозреваемых выпадает. Или я делаю поспешные выводы?
