- Ладно. Спасибо, Нира. Я посмотрю, можно ли чем-нибудь помочь.Девушка так и стояла бессловесно, боязливо думая, что же с ней будет.Все, можешь идти,- пришлось добавить Найлу. Та поспешно поклонилась и выскочила вон из комнаты. Вайг посмотрел ей вслед с восторгом. Точно так же встретил ее появление и Найл, но теперь от чувства не осталось и следа. Заглянув ей в мысли, он распознал ее сущность: обыкновенный подросток, среднего ума. Вайга, не обладающего телепатией, очаровывала ее внешность, и ему не терпелось познать ее и убедиться, соответствует ли внешности ее ум. Найл заранее знал, что брат будет разочарован, а вот заявить об этой догадке напрямую, увы, не было возможности. От этого он сник и призадумался.
- И что ты думаешь делать? - спросил Вайг, наливая второй стакан меда.
- Я должен буду провести разговор со Смертоносцем-Повелителем.
- Тебе по душе такая идея? Мысль о скандальном разбирательстве со Смертоносцем-Повелителем вызывала тихий ужас.
- А что?
- От этого может стать еще хуже...
- Вот почему Скорбо мог убивать людей. Потому что никто не осмеливался об этом заикнуться. Если бы мне сказали раньше, может, брат Ниры был бы еще жив.
- Я думаю, ты прав, - заметил Вайг без особой уверенности.
В дверь легонько постучали, и вошла Найрис.
- С тобой, мой господин, хочет говорить доктор.
- Доктор? - переспросил Вайг.
- Так здесь величают Симеона. До него в городе не было такого понятия, как доктор. А, Симеон, входи! Как насчет стакана вина?
- Спасибо, не откажусь, - и вид, и голос у Симеона был усталый. Найрис сняла с него плащ, а Джарита стянула башмаки, покрытые снегом. Симеон со вздохом облегчения повалился на подушки и принял протянутый Вайгом стакан с медом. Выпил с явным одобрением, глубоко перенеддуя.
- Откуда ты пришел? - спросил Найл.
- Из квартала рабов, - Симеон потянулся за птицей.
- Того, третьего, нашли?
- Да, нашли, - кивнул Симеон, жуя.
- Где он сейчас?
- Помер.
- Ну? Зарезался, как предыдущий? - Симеон, все еще жуя, мотнул головой. - Паук убил?
- Нет, - Симеон глотнул. - Паук пришпилил его так, что тот пальцем не мог шевельнуть. Я первым делом отнял нож. Паук только после этого его и отпустил. Я задавал ему вопросы, но он не отвечал, притворялся, что не понимает. Тогда я велел пауку слегка его прижать - не хотелось, конечно, но надо же было узнать, откуда он явился. Паук его чуть прижал, тот кричать. Но так ничего и не сказал. Храбрец был.
Найл поморщился, представив себе картину. Под словом "прижать" Симеон имел в виду не просто физическое давление. Взрослый смертоносец одной лишь силой воли способен стиснуть человека как орех в щипцах, так что кости затрещат. Найл сполна ощутил это при первой встрече со Смертоносцем-Повелителем, и от воспоминания невольно содрогнулся.
- И что было потом?
- Его решили отвести в обиталище Смертоносца-Повелителя, я поехал следом на колеснице. А на полпути через мост за мной послали, чтобы я его осмотрел. Он был мертв.
- Может, от испуга помер,- предположил Вайг.
- Нет. Походило скорее на сердечный приступ, синие губы и мертвенно бледное лицо.
- Где он теперь? - спросил Найл.
- В мертвецкой.
- Я бы хотел на него посмотреть.
Симеон и Вайг оба взглянули на него с удивлением. Симеон, небось, подумал: что еще за болезненное пристрастие к трупам?
- Мне надо кое-что выяснить.
- Какой-нибудь секрет? - спросил Найл.
- Вовсе нет, Найл повернулся к Симеону, взявшемуся за прерванную еду.- У этого человека был на шее кулон?
- Был.
- Ты его снял?
- Нет. Зачем? Он такой же, как этот, - доктор указал себе на грудь.
Наил почувствовал вкрадчивый, сквозняку подобный холод.
- Ты его носишь?
- Да, а что в этом такого? Найл пытался говорить спокойно, обыденным голосом.
- Дай посмотреть?
Он протянул руку. Симеон был явно озадачен, но тем не менее полез под тунику, снял золотую цепочку с шеи и передал Найлу. Тот, подержав ее секунду на ладони, неожиданно обронил: ему показалось, что она живая, как какое-нибудь небольшое насекомое. Когда он следом поднял ее снова, присутствие жизни истаяло; это был просто кусочек металлического сплава. Направляемый каким-то шестым чувством, Найл опустил кулон в свой стакан меда. Остальные двое смотрели с замешательством.
