Но у него был хороший наставник – отец, который любил возиться с псами и имел склонность почитывать специальную кинологическую литературу. Он многое рассказал любопытному мальчику и теперь пришла пора использовать полученные знания.
Конечно же, сразу подпустить Лешака к суке не удалось. Она едва не загрызла в общем-то не страдающего слабосильем волкодава, и Егорше не оставалось ничего иного, как взяться за увесистую дубину, после чего Найда стала смотреть на него кровожадным зверем. Но подросток знал прием, действующий безотказно.
Для этого ему пришлось уйти из дому на неделю, оставив в вольере лишь корыто с водой. Когда он возвратился, голодная сука встретила его жалобным тявканьем, а после небольшой порции вареной болтушки даже разрешила погладить себя по голове. Правда, на следующий день, немного оправившись, она снова начала угрожающе скалить клыки и буровить Егоршу налитыми злобой глазами.
Тогда подросток снова отправился в тайгу и опять повторилась прежняя картина – Найда не хотела сдаваться ни под каким видом. Так их поединок продолжался почти три месяца, и только когда наконец сука соизволила с униженным видом лизнуть ему руку, будто умоляя о прощении, он смилостивился и стал кормить ее как положено.
Обошлось и с Лешаком. Момент Егорша подгадал самый удачный – у Найды началась течка, и она по ночам стала выть от переполнявшего ее возбуждения. Поначалу сука все-таки ухитрилась немного потрепать повизгивающего от желания пса, но неумолимый подросток снова взялся за дубину, и хитроумная псина больше не решилась продолжить эксперимент с вынужденным голоданием…
Егорша держал ее в вольере до тех пор, пока она не ощенилась. Зато когда наконец Найда обрела полную свободу и стала мамашей, более покладистой и преданной собаки нельзя было и желать.
Щенки подросли, превратившись в настоящих зверюг, затем Найда принесла еще один помет, и через некоторое время у Егорши – впрочем, теперь уже у Егора – образовалась целая свора хорошо обученных огромных псов, которые могли в мгновение ока разорвать в клочья кого угодно. Они брали след, как первоклассные лайки, бегали словно хорты, а свирепостью перещеголяли даже мать. Когда Лешак постарел, молодой егерь начал выделять Уголька. Повадками черный кобель больше напоминал отца, но силу и свирепость в полной мере получил от Найды…
Наверное, разверзнись перед ними земля и то браконьеры удивились бы меньше, чем при появлении Егора.
Егерь их не знал, похоже, они были людьми пришлыми, возможно, работали на недавно открывшемся в Загорье руднике, где добывали никель.
– Что же это вы… балуете? – с укоризной спросил Егор, предусмотрительно держась поодаль.
– Кгм! – прокашлялся бородач. – Так ведь кушать хочется…
– В заказнике охотиться запрещено, – строго сказал егерь. – Тем более на сохатых. Думаю, об этом вам известно. Предъявите свои документы.
– Может, мы по доброму разойдемся? – заискивающе спросил бородач.
– Это как же?
– Разделим лося пополам. И от нас еще сверху ящик водки.
– Не пойдет, – сурово сдвинул брови Егор. – Вы нарушили закон. Но про то ладно. А что совести у вас нет – это вообще никуда не годится. Тайга совсем на зверя обеднела, но таким, как вы, на все наплевать. Бьете без разбору. Ведь вы и сейчас лосиху завалили, и, похоже, стельную. Стыдно!
– Молодой ты ишшо нас стыдить! – к разговору подключился второй, здоровенный рябой детина с рваной губой. – Говорится тебе – жрать нечего. Так что давай по-хорошему.
– Я не против, – холодно ответил егерь. – Отдайте мне ваши документы – и на кордон. Оформим акт, как положено – и идите на все четыре стороны. Но штраф придется заплатить.
– Товарищ не понимает… – пробасил третий, чернявый.
Пока шел разговор, он мелкими шажками подобрался вплотную к вездеходу, где на сидении лежали ружья браконьеров.
– Отойди, – коротко, но зло бросил Егор. – Оружие не тронь.
– А то что? – с наглой ухмылкой чернявый потянул к себе за ремень "Белку", двустволку, верхнее дуло которой был нарезным – под мелкокалиберный патрон.
– Я сказал – оставь, – карабин казалось сам прыгнул в руки молодого егеря. – Со мной такие шутки не проходят.
