Тем временем, получив приказ, бывшие спецназовцы-диверсанты начали ловко спускаться по веревкам вниз – каждый к заранее намеченному окну. По предложению Клевахина решили попытаться открыть оконные створки, чтобы не поднимать лишнего шума. Несмотря на то, что уже давно перевалило заполночь и улица была пустынна, майор решил перестраховаться – не ровен час, появится патрульная машина милиции или какой-нибудь отчаянный прохожий, рискнувший устроить ночной променад по неосвещенным улицам.
Клевахина даже пот прошиб, пока он ждал дальнейшего развития событий. Но все прошло гладко, и парни Балагулы, по-кошачьи извиваясь, проскользнули через открытые окна внутрь дома. Наступила тревожная тишина, которую нарушали лишь порывы усилившегося ветра. Прижавшись к стене здания возле двери парадного входа, майор напряженно смотрел на бывшего опера с наушниками переговорного устройства на кубической голове, ожидающего доклада от старшего группы.
Наконец Балагула широко осклабился и поднял большой палец вверх. Есть! Спустя минуту дверь тихо отворилась и они очутились в просторном неосвещенном холле. Поднявшись по мраморным ступенькам на второй этаж, Клевахин увидел, что в коридоре на полу лежали четверо связанных охранников Джангирова.
Еще двоих, раздетых, привели, когда Балагула пригласил майора пройти в просторный зал третьего этажа.
Там он увидел уже до боли знакомую картину: зажженные восковые свечи и огромный портрет хозяина дома – от пола до потолка.
– Наполеон… – криво ухмыльнулся Балагула, кивком указав на рисованного Джангирова. – Где этот мудак? – спросил он у старшего группы.
Тот молча указал на диван у стены, который находился в тени. Там, лицом вниз в позе кораблика – изогнувшись дугой, с руками притянутыми веревками к ногам – хрипел от бессильной ярости главный сатанист города.
– Девушку нашли? – спросил у своего подручного Балагула.
Тот с сокрушенным видом развел руками.
– Ищем… – сказал он и виновато опустил глаза. – Женщин, кроме старой ведьмы, которую мы спеленали и закрыли в ее спальне, в доме нет.
– Сейфы, тайники?.. – В голосе бывшего опера прозвучал металл.
– Пока ничего…
– Какого хрена! – вызверился Балагула. – Ты что, ужинать сюда пришел!? Или нюх утратил? Разбери дом по кирпичу, но найди. И девушку, и то, что нам крайне необходимо. Отправляйся! Мы тут сами справимся…
С этими словами он подошел к дивану и, ловко разрезав веревочные узлы, освободил Джангирова.
– Что вам нужно? – глухо спросил хозяин дома, когда выплюнул кляп изо рта.
Он не стал спрашивать, кто ворвался среди ночи в его дом, так как понимал, что ответа не дождется.
Злобный звериный взгляд сатаниста проникал даже сквозь шапочку-маску, и Клевахин почувствовал себя очень неуютно.
– Где девушка? – Балагула одной рукой поднял хозяина дома, как тряпичную куклу, с дивана и припер к стене. – Только не устраивай здесь цирк. Иначе я с тебя душу вытрясу. Ну!?
– Я не знаю никаких девушек, – ответил белый, словно мел, Джангиров. – Прислуга уже ушла, а среди охраны…
– Вот сука! – Балагула неожиданно резко, без замаха, воткнул свой пудовый кулачище сатанисту под ребра. – Я же тебя предупреждал. Говори правду. А не то поджарю на сковородке.
Джангиров молчал. Он пока еще не пришел в себя от удара и лишь безвольно качал головой.
– Колись, падло! – бывший опер отвесил ему оплеуху. – Корчишь тут из себя героя-подпольщика. У меня и немые болтали как попугаи.
– Я не знаю о какой девушке идет речь, – достаточно хладнокровно сказал сатанист. – И вы еще пожалеете, что так со мной обращаетесь. Вы можете меня убить, но тогда я не дам даже копейки за ваши жизни.
– Во, блин! Ну, наглец… Он еще и угрожает, – Балагула завелся не на шутку. – Посмотрим, что ты сейчас запоешь… – Он швырнул Джангирова на диван, снова связал и достал нож. – Для начала я тебя слегка порежу, чтобы кровь пустить, и раны посыплю солью. Ну а после, если по-прежнему будешь дурочку валять, воткну в зад нагретый паяльник. Вот тогда и увидим, какой ты козырный.
– Напрасно… – хрипел Джангиров. – Напрасно все это… Я ничего не знаю!
– Я тоже, – отрезал бывший опер. – Пока. Но узнаю. Клянусь той стервой, которая тебя породила. Ладно, к девушке мы еще вернемся. Где твой сейф?
