– А сами-то вы что думаете?
– Обычно я занимаюсь украденными телятами и сварами между соседями, – ответил Лупо, пожав плечами. – Мое мнение немногого стоит.
– Бывает, что при виде таких изуродованных трупов тошнит даже опытных полицейских, а ваша реакция показалась мне очень спокойной.
– Иногда угон скота плохо кончается.
Коломба покачала головой: если Лупо и дальше собирается корчить из себя деревенского дурачка, это не ее проблема.
– Грабитель убивает, чтобы его не опознали, от страха или в наказание за отказ выполнять его приказы. А Меласов убили во сне или почти во сне.
– И молоток не орудие закоренелого убийцы, а значит что? Выходит, преступление совершено в состоянии аффекта?
Глаза Коломбы стали светло-зелеными.
– Хватит ходить вокруг да около. Вы думаете, что убийца – их сын. И надеетесь, что он расплачется у меня на плече и во всем признается.
Лупо улыбнулся:
– Что вам сказать, госпожа Каселли? Я рассматриваю все возможности.
– Какой у Томми мог быть мотив?
– Парень болен, ему не нужны причины.
– Аутизм – это синдром, а не болезнь, – сказала Коломба. – Люди с тяжелой формой аутизма – такие, как Томми, – иногда наносят другим увечья в приступе ярости или не рассчитав собственной силы. Но зарубить своих спящих родителей – совсем другое дело.
– Джеффри Дамер был аутистом.
– Возможно, у него был синдром Аспергера, – ответила Коломба. – Он был совершенно не похож на Томми, который даже не в состоянии сам о себе позаботиться. Парень мог застать родителей врасплох, но не мог убить их обоих так быстро, что они не успели отреагировать. У него слишком плохая координация движений. Я видела, как он ходит.
– Может, ему повезло.
– Поглядим на его комнату.
Сначала Коломбе показалось, что она попала в кладовую. Единственное окно было заложено картонкой, и в комнате не было ничего, кроме узкой кровати, сундука и маленького шкафа без дверок, где хранилась одежда Томми. На постельном белье был принт с диснеевскими персонажами, старенький компьютер стоял на столике рядом со столь же старым, но прекрасно сохранившимся струйным принтером. Однако прежде всего взгляд Коломбы привлекли ее фотографии, которых было не меньше ста. Снимками, напечатанными на листах А4 или вырезанными из газет, Томми завесил почти все стены и часть потолка.
– Ну и видок, а? – сказал Лупо. – Думаете, они его тут запирали?
Коломба обвела комнату изучающим взглядом:
– Нет. Здесь нет ни засова, ни веревок. Возможно, так ему было комфортнее.
– Или он считает себя вампиром.
Притворившись, что не слышала, Коломба принялась изучать кровать и пол. Скомканные простыни, никакой крови: Томми не возвращался в свою комнату после того, как нашел родителей мертвыми. Или после того, как их убил. Он убежал прочь в чем был, даже не накинув куртку.
– Фельдфебель, вы не оставите меня одну на несколько минут?
– Что-то не так?
– Нет, мне просто нужно спокойно обдумать одну идею.
– Только не задерживайтесь, пожалуйста. Если вас здесь увидят, мне придется как-то объяснить ваше присутствие.
– Не беспокойтесь.
Лупо вышел. Дождавшись, пока затихнет шелест его бахил, Коломба включила компьютер Томми, надеясь, что он не запаролен. Пароля не было. Быстро отыскав папку со своими фотографиями, она удалила ее, очистила корзину и запустила программу очистки диска. Может, файлы и удастся восстановить какому-нибудь специалисту, но по крайней мере не первому попавшемуся журналюге, который даст на лапу карабинерам, чтобы его впустили в дом. Она выключила компьютер и принялась срывать со стен фотографии, начав с той, где на ней была форма с нашивками комиссара. Некоторые снимки были распечатаны на бланках некоего доктора Палы, «подросткового психиатра и терапевта», который, судя по указанному адресу, принимал неподалеку. Скомкав фотографии, Коломба сунула их под куртку. С опустевшими стенами комната стала казаться еще мрачнее и тревожней. Данте просто помер бы в таком местечке, подумала она. Возможно, для Томми все наоборот.
«Не забывай, он прошел пешком три километра».
Погасив свет, она вышла из дома и поняла, что успела как раз вовремя: у калитки был припаркован фургон с эмблемой экспертно-криминалистического отдела, а криминалисты уже надевали комбинезоны, переговариваясь с Лупо. Она с невозмутимым видом быстро зашла за угол и оставшимися в кармане спичками подожгла макулатуру. Когда к ней подошел Лупо, от фотографий остался только пепел.
