Иммануил Кант
Я очень-очень толстый, я разбавил рабочим пиво…
Песня из мюзик-холла
Не хочу быть толстяком, люди готовы подумать, что я просто забава, хотел бы быть худым, как хотел бы я им быть.
Иэн Андерсон. «Толстяк» (в исполнении группы «Jethro Tull»)
Филиппа Фут запустила вагонеткологию, но разогнана она была мощным толчком со стороны Джудит Джарвис Томсон, философа из Массачусетского технологического института. Сраженная мысленным экспериментом Фут, она ответила на него двумя важными статьями, посвященными, как сама она ее окрестила, «проблеме вагонетки»[56].
В первой статье содержится несколько ее собственных мысленных экспериментов, включающих, если перечислять по порядку, воображаемого Альфреда, Берта, Чарльза, Дэвида, Франка, Джорджа, Гарри и Ирвина, которые все должны принять решения, касающиеся жизни и смерти. Так, Альфред, ненавидящий свою жену, подливает ей очистительную жидкость в кофе, чтобы ее убить, тогда как Берт, также ненавидящий жену, видит, что она по ошибке наливает себе в кофе очиститель (думая, что это сливки). Хотя у Берта есть противоядие от очистителя, он не дает его жене, позволяя ей умереть.
Но только во второй статье Томсон ввела того крепко сложенного героя, который фигурирует в названии нашей книги.
Фут первоначально сопоставляла дилемму «Тупика» с тем вариантом, когда подставляют невинного человека, чтобы спасти пять заложников, и с тем, когда убивают одного человека, чтобы, взяв у него органы, спасти пять пациентов. Томсон еще больше усилила контраст, придумав другую дилемму с вагонеткой.
На этот раз вы стоите на пешеходном мосту и смотрите на железнодорожные пути. Вам видно, что по путям несется вагонетка, а впереди к рельсам привязано пять человек. Можно ли спасти этих пятерых? Моральный философ опять же устроил все так, что спасти их можно. На железнодорожный путь смотрит, склонившись с моста, очень толстый человек. Если вы столкнете его с моста, он упадет вниз и разобьется на железнодорожном полотне. Он настолько толстый, что его тело остановит вагонетку, когда она в него врежется. К сожалению, в результате толстяка убьет. Но это спасет жизнь пятерым.
Убили бы вы толстяка? Должны ли вы его убить?
Упоминание о грузности этого человека не является произвольной подробностью. Если бы поезд мог остановить человек произвольной комплекции и если бы вы стояли рядом с толстяком, тогда, скорее всего, правильным поступком было бы не столкнуть толстяка, а самому перемахнуть через перила и прыгнуть на рельсы, пожертвовав собой. Отважный и самоотверженный поступок, но в данном случае совершенно бесполезный: согласно условиям гипотезы, вам просто не хватит массы, чтобы остановить вагон.
Хотя комплекция толстяка является необходимым элементом мысленного эксперимента и хотя сам он является вымышленным персонажем, некоторые считают, что неприлично привлекать внимание к его корпулентности. У Томсон толстяк был введен в статье 1985 года, когда академики уже успели свыкнуться с необходимостью проявлять осторожность и внимательно относиться к предрассудкам и языку, особенно когда речь идет о расе, религии, поле или сексуальности. Люди с избыточным весом, однако, не считались особой группой, которая может быть жертвой дискриминации, а потому нуждающейся в лингвистической корректности. В 2012 году один из комитетов английского парламента рекомендовал считать случаи, когда кого-то называют «толстым», «преступной нетерпимостью». Во многих статьях о вагонеткологии толстяк претерпел физическую или по крайней мере понятийную модернизацию: он стал «крупным», «тяжелым» или «коренастым» человеком. В угоду особо чувствительным людям, чтобы устранить всякий намек на грузность потенциальной жертвы, была придумана философская задача, почти точно повторяющая только что описанную. На этот раз вы стоите на мосту рядом с человеком, у которого на спине тяжелый рюкзак. Этот человек вместе со своим рюкзаком мог бы остановить вагонетку. Конечно, у вас нет времени, чтобы отстегнуть у него рюкзак и прыгнуть вместе с ним самому. Единственный путь спасти пятерых — это толкнуть человека с рюкзаком.
