В первый раз он увидел в них как бы некий намек на то, что перед ним стоит та самая девочка, которую он знал когда-то.
– Папа? – переспросила Пейдж, и он наконец услышал в этом голосе далекий отзвук голоса дочери.
Он кивнул. Открыл было рот, тут же закрыл, потому что слишком был потрясен, и попробовал снова.
– Пейдж, я пришел, чтобы помочь тебе.
Она расплакалась.
– Прости меня, папа, я так виновата.
– Все хорошо, – сказал он. – Все будет хорошо.
Он протянул к ней руки, чтобы увести дочь в безопасное место, как вдруг в воздухе, словно острое лезвие, прорезался еще один голос:
– Что за хрень?..
У Саймона упало сердце. Он повернул голову направо.
Да, это Аарон.
Услышав голос Аарона, Пейдж отпрянула от отца. Саймон попытался ее удержать, но она вырвала руку; футляр гитары колотил ее по ноге.
– Пейдж… – сказал Саймон.
Но та ясность, которую он видел в ее глазах всего несколько секунд назад, разлетелась на тысячу осколков.
– Оставь меня в покое! – крикнула она.
– Пейдж, прошу тебя…
Но Пейдж уже пошла на попятную. Саймон протянул руку, чтобы снова взять ее за предплечье – так несчастный, упавший со скалы, пытается ухватиться за ветку, – но Пейдж пронзительно завизжала.
Множество голов повернулось в их сторону.
Но нет, отступать Саймон не собирался.
– Прошу тебя, просто выслушай меня…
И тогда между ними встал Аарон.
Двое мужчин стояли друг против друга и сверлили один другого глазами. За спиной Аарона съежилась Пейдж. Аарон явно находился под кайфом. Одет он был в джинсовку поверх давно не стиранной белой футболки – самый шик настоящего торчка, правда при полном отсутствии шика. Шея увешана цепочками, рожа обросла щетиной – покушение на последнюю моду, но идет ему как корове седло, – на ногах какие-то рабочие ботинки, нелепые на человеке, который даже под дулом пистолета вряд ли способен трудиться.
– Все в порядке, Пейдж, – спокойно сказал Аарон и слегка усмехнулся, не отрывая взгляда от Саймона. – Иди себе, куда шла, куколка.
Саймон помотал головой:
– Нет, постой…
Но Пейдж, воспользовавшись спиной Аарона как точкой опоры, оттолкнулась и рванула прочь по дорожке.
– Пейдж! – закричал Саймон. – Подожди! Прошу тебя…
Она быстро удалялась. Саймон шагнул вправо и хотел уже бежать за ней, но Аарон сделал то же самое и преградил ему дорогу.
– Пейдж уже взрослая, – сказал он. – Ты не имеешь права…
Саймон размахнулся и врезал Аарону по морде.
Он почувствовал, как под костяшками пальцев нос Аарона проломился, послышался хруст, словно чей-то сапог наступил на птичье гнездо. Струей хлынула кровь.
Аарон упал.
Двое туристов-финнов дружно завопили.
Но Саймону было на них наплевать. Он видел впереди только спину дочери. Вот Пейдж повернула налево и, сойдя с мощеной дорожки, скрылась между деревьями.
– Пейдж, подожди!
Он хотел перепрыгнуть через лежащего и броситься за ней, но Аарон успел схватить его за ногу. Саймон попытался вырваться, но тут увидел людей, они были исполнены самых благих намерений, хотя и явно озадачены – эти люди приближались, их было много, некоторые снимали происходящее на видео своими долбаными мобильниками.
И все кричали на него, требуя, чтобы он оставался на месте.
Саймон пнул кого-то, чуть не упал, но освободился. Побежал по дорожке в ту сторону, где скрылась Пейдж.
Но было уже поздно. Навалилась толпа.
Кто-то попытался схватить Саймона, но он выставил вперед локоть. Человек издал звук, похожий на «уф», и ослабил хватку. Другой обхватил его за пояс. Саймон расцепил его руки, продолжая бежать за дочерью, словно окруженный защитниками нападающий, прорывающийся к линии ворот.
Но их было слишком много.
– Это моя дочь! – кричал он во весь голос. – Пожалуйста… остановите ее…
Но в суматохе его никто не слышал, а возможно, эти люди просто не желали слушать буйного сумасшедшего, которого следовало поскорей повалить на землю и связать.
Еще один турист бросился на него. Потом еще один.
Уже падая, Саймон поднял голову и увидел, что дочь вернулась и стоит на дорожке. И он грохнулся на землю. Попытался снова встать, но на него обрушился град кулаков. Били долго. Когда все закончилось, три ребра и два пальца оказались сломанными. Плюс сотрясение мозга и двадцать три рваные раны, которые пришлось зашивать.
