Он не стал спорить, что-то придумывать, лгать. Не было смысла. Неправда не успокоит, она только все испортит. Он бросил взгляд на дверь. Ивонна смотрела на них через маленькое окошко. Саймон встал и пошел к двери. Когда ты настолько близок с человеком, когда проводишь с ним столько времени, как он с Ивонной, начинаешь читать его мысли.
Саймон вышел из палаты, а Ивонна сменила его.
Елену Рамирес он нашел в конце коридора, она, как всегда, вертела в руках мобильник.
– Рассказывайте, – произнесла она.
Он рассказал все, что узнал от сына.
– Что ж, теперь понятно, откуда у Пейдж был компьютер, – сказала Елена.
– И что дальше? – спросил Саймон.
Елена буквально выдавила из себя улыбку:
– Вы что, думаете, мы теперь работаем вместе?
– Думаю, мы пытаемся помочь друг другу.
– Согласна. Мне кажется, нам надо установить связи.
Елена помолчала, продолжая вертеть в руке мобильник.
– Я вышлю вам подробности о родственниках Аарона. Утром у них будет что-то вроде поминальной службы. Может быть, вам не помешает тоже присутствовать. Вдруг там объявится Пейдж. Присмотритесь, не прячется ли кто поблизости. Если она не придет, поговорите с родственниками. Попробуйте найти связь между Аароном и Генри Торпом, а если они знали друг друга, попытайтесь выяснить откуда.
– Хорошо, – сказал Саймон. – А вы что станете делать?
– Навещу еще кое-кого, с кем контактировал Генри Торп.
– Кого?
– Имени я не знаю, – ответила Елена, – знаю только, где можно найти.
– Где?
– В одном тату-салоне в Нью-Джерси.
Гостиница и ферма Корвала «Семейное древо» были расположены на востоке штата Коннектикут, неподалеку от границы со штатом Род-Айленд. Саймон прибыл туда в половине девятого утра. Заупокойная служба по Аарону, по словам Елены Рамирес, должна была начаться в девять.
Гостиница представляла собой белый фермерский дом в федеральном стиле с изящными пристройками по обеим сторонам. На крытой галерее, охватывающей здание по периметру, стояли в ряд плетеные кресла-качалки зеленого цвета. Вход украшала надпись: В СЕМЕЙНОМ ВЛАДЕНИИ С 1893 ГОДА. Прямо как в Новой Англии на типовой почтовой открытке. С правой стороны стоял автобус, приглашая туристов совершить автобусную прогулку. В глубине двора – амбар, в котором разместился контактный зоопарк, где можно гладить коз, овец, лам альпака, а также цыплят, хотя Саймон слегка призадумался, насколько это возможно – погладить цыпленка.
В Рождество любой посетитель мог срубить собственную рождественскую елочку. В октябре здесь устраивали «Ферму с привидениями», а вместе с ней и «Лабиринт с привидениями», «Силосную башню с привидениями», «Прогулку на возу с сеном и с привидениями» (ключевое слово – «привидения»), причем возом управлял «Призрачный Всадник без головы». Здесь также организовывали сезонный сбор тыквы и яблок. В маленьком домике справа можно было готовить собственный сидр.
Саймон остановил машину, вышел из нее и направился к входной двери гостиницы. Витиеватая надпись возле двери гласила: ОБСЛУЖИВАЕМ ТОЛЬКО ПРОЖИВАЮЩИХ. Саймон проигнорировал ее и вошел в фойе. Обстановка соответствовала старинной эпохе и была более строгой, чем он ожидал. По обе стороны небольших диванов из красного дерева, с ножками в виде звериных лап с крылышками, стояли стулья из вишневого дерева с расширяющимися кверху виндзорскими спинками. Рядом с огромным камином, словно некий страж, – старинные напольные часы. В одном шкафу красного дерева выставлена посуда из тонкого фарфора, в другом на полках книги в кожаных переплетах. На стенах писанные маслом портреты мужчин крепкого сложения и с угрюмыми взглядами – родоначальники семейства Корвал.
– Чем могу служить? – послышался голос.
Саймон увидел за конторкой улыбающуюся ему женщину. На ней была блузка в шахматную клетку – так оформляют итальянские рестораны, хозяева которых из кожи лезут вон, чтобы заведение выглядело аутентично. Интересно, подумал он, уж не мать ли Аарона перед ним, но потом, пробежав глазами по портретам, добрался до висящей над ее головой фотографии в рамке, на которой была снята улыбающаяся пара возрастом где-то около шестидесяти лет. На дощечке под фотографией было написано: