Далее, между командирами крупных боевых единиц (а Юденич – помните, разбил свою 25-тысячную армию на… шесть дивизий и три корпуса), между командирами, вечно между собой интриговавшими, на подступах Петрограда, когда взятие города казалось уже делом одного-двух дней, начинается соревнование, кто первым ворвется в Северную Пальмиру. В результате, по свидетельству самого Юденича, командир 3-й дивизии из корпуса генерала Родзянко, считавшейся одной из лучших частей
Северо-Западной армии, некий генерал Ветренко, получив приказ после взятия Гатчины идти стремительно на восток и пересечь в районе Тосно Николаевскую железнодорожную линию и тем самым парализовать переброску большевистских резервов из Москвы в Петроград, – вместо выполнения этой существенно важной задачи Ветренко бьет на Павловск, потому что «опасается», что Петроград будет взят без него и триумф достанется другому генералу…
А подвоз снабжения, боевых припасов, продовольствия и санитарных средств? Все вдруг, по данным самого штаба главнокомандующего, оказывается неподготовленным, все разваливается все приходит в хаос, целые части по два дня не получают хлеба, нет перевязочных средств, нет боевых припасов, нет грузовых автомобилей, нет даже танков (кроме одного), которые должны сломить последнее сопротивление Троцкого в районе между Царским Селом и Пулковской обсерваторией. Уже выпал первый снег под Петроградом, по утрам заморозки, но солдаты спят на сырой земле и не имеют горячей пищи…
Зато в Гатчине сидит крепко «генерал-губернатор» Петрограда генерал Глазенап и распоряжается именем Верховного правителя адмирала Колчака и «Главнокомандующего Северо-Западного фронта», нигде, однако, во всем захваченном районе не созывая органов городского самоуправления для налаживания хоть сколько-нибудь сносной гражданской жизни.
Северо-Западное правительство почти уже не существует; в сознании генералов оно осталось как тяжелое воспоминание вынужденного «якшания» с демократией. 22 октября правительство хочет перенестись в Ямбург, поближе к Петрограду, и устроить там последнее совещание перед вступлением в Петроград, но Юденич через адъютанта отвечает, что ему некогда приезжать, но он, мол, «помнит» хорошо все, что нужно сделать…
А тем временем большевики крепнут. Инициатива сражения уже перешла к ним. Так как английский флот храбро бездействует, а эстонцы, по примеру старших, еще больше, то красное командование уже не ограничивается одной обороной подступов. Оно предпринимает смелый обход левого фланга северозападников, пользуясь для этого гарнизоном Красной Горки и Кронштадта и бронепоездами, пущенными по линии Ораниенбаум – Петергоф – Петроград. Когда это удается, а англичане и эстонцы все еще бездействуют, большевики явно дерзают и высылают в море свои дредноуты «Полтава» и «Петропавловск» для огневой поддержки задуманного обхвата. Еще через нисколько дней намечается глубокое обходное движение правого фланга Северо-Западной армии со стороны железнодорожной линии Петроград – Дно и из Псковского района, о чем Юденича предупреждали раньше и союзные военные представители. Армии грозит опасность попасть в клещи.
Начинается отступление.
Юденич покидает фронт.
В беспрерывных арьергардных боях, измученная, изголодавшаяся, не знавшая сна и отдыха Северо-Западная армия через две недели докатывается до границ Эстонии.
Здесь эстонцы ее обезоруживают и превращают в беженскую массу. В лазареты к нам переходят 14 000 тифозных больных. Много тысяч здоровых отправлены в леса на работы.
Армия перестала существовать.
Беженские толпы, следовавшие за армией из-под Петрограда, «интернируются» на взморье – без хлеба, без крова.
Зима.
В Юрьеве 28 января эстонцы подписывают мир с Москвой >91.
