Перестав быть кабакой формально, Мванга не утратил своего политического влияния. Едва он сдался германским властям в Букобе, как вокруг экс-кабаки завязалась целая переписка между колониальными властями соседних территорий, а также между Энтеббе — столицей Уганды — и Лондоном, Дар-эс-Саламом (столицей Германской Восточной Африки) и Берлином.
Сразу же по прибытии Мванги на германскую территорию тамошние власти сообщают об этом британской администрации Уганды. Англичане боятся беглого кабаку и просят держать его подальше от границ Уганды, не давая ему вернуться в британские владения. Они обещают даже выслать Мванге его жен. Но все же не забывают предупредить соседей, что Мванга — очень опасный человек.
В другом письме английского губернатора Уганды германским властям, которые намеревались предоставить кабаке, как бы мы сказали сейчас, политическое убежище, эти опасения высказываются конкретнее. Выражается уверенность в том, что Мванге удастся поддерживать связи со своими сторонниками. А это будет вызывать постоянные осложнения для британской администрации, и вновь повторяется настоятельная просьба держать его как можно дальше от Уганды.
Как же выполнили германские колонизаторы просьбу коллег-англичан? Примерно через месяц после бегства на германскую территорию экс-кабака был переправлен на лодке в Мванзу — тоже на берегу озера Виктория. Пленником себя он не ощущал, был полон оптимистических планов, не боялся нищеты, поскольку ранее отправил большой караван с товарами на побережье океана и получил утешительные сведения о его продвижении. Так что на первое время было на что жить
Но мнение немцев о том, что делать с кабакой, не совсем совпадало с английским. Германский консул на Занзибаре Рехенберг пишет в Берлин, что крайне выгодно держать Мвангу вблизи его страны в качестве «устрашающего привидения для англичан». В связи с этим он даже ходатайствует перед иностранным ведомством империи о назначении Мванге содержания примерно в 2400 рупий.
Но если с первой частью предложения Рехенберга в Берлине быстро согласились, вторая его часть вызвала у экономных немцев возражения. По указанию из Берлина генерал-губернатор Германской Восточной Африки потребовал у властей Уганды выделения средств к существованию Мванги, «соответствующих его положению». Германские власти выделили посредника для ведения переговоров. Так немцы приняли у себя Мвангу, нужного им в тот момент по политическим соображениям, но все же попытались при этом, как бы мы выразились сейчас, посадить его на «хозрасчет». Они, безусловно, вели игру с англичанами. Держали бывшего кабаку в Мванзе, которую отделяет от границ Уганды лишь короткий переход по озеру Виктория. И не хотели переселить в глубь страны. Далее, несмотря на настойчивые просьбы соседей, немцы смотрели сквозь пальцы на связи Мванги с повстанцами Буганды. Все это очень помогало ему осуществлять собственные планы, не совпадавшие с намерениями «гостеприимных хозяев». И вот, когда переговоры о выдаче имущества Мванги еще только развертывались, случилось то, чего так боялись колонизаторы британские и никак не ожидали германские.
Телеграмма Рехенберга в Берлин: «Мванга король Уганды отправился на английскую территорию и там собрал войско».
А вот послание германского офицера в Берлин, из которого видны подробности бегства Мванги. Оно может послужить последней страницей нашего «почтового романа»:
«Для бегства Мванга выбрал темную, безлунную и беззвездную ночь с 23 на 24 декабря. Лодка „Герман“ находилась в ремонте, лодка „Князь Виз“ отплыла 18-го текущего месяца, и Мванга мог не опасаться преследования на парусной лодке. Два каноэ, тайно находившиеся в течение многих дней у какого-нибудь заброшенного острова, перед побегом под покровом темноты были тихо введены в бухту Мванзы выше станции. По условному знаку, крику какого-то животного, поданному из окрестностей станции, Мванга и спавший в его комнате бой тихо открыли окно и вылезли наружу в тот момент, когда часовой находился по другую сторону дома. Звук открываемой рамы сразу привлек внимание часового, и, зайдя за угол дома, он увидел две фигуры, перелезавшие через стену бома (крепости, на суахили. — А.Б.) в двух Метрах от здания, одна из которых была одета в [пышные] Одежды. В соответствии с инструкцией часовой открыл огонь И выстрелил в эту фигуру, обманувшись одеждами, которые, Как ему казалось, накануне он видел на Мванге. Бой был убит, а Мванга под покровом темноты достиг спрятанных в зарослях тростника каноэ, несмотря на немедленно организованное преследование многочисленных аскари»
