Его разбудили беспорядочные толчки гидросамолета, маленького желтого аппарата, который в слепящем свете утренней зари приводнялся посреди большой реки с мутно-желтой водой. Открыв глаза, Макс заметил вдалеке справа у воды довольно большой город заброшенного вида.
— Икитос, — кратко объявил пилот, молодой человек, с усиками ниточкой и в фальшивых темных очках «Рэй-Бан», с иридиевым покрытием.
Застыв в неподвижности, гидросамолет покачивался на поверхности воды, в невыносимой даже в этот ранний час духоте. Через несколько минут молодой человек открыл дверцу и указал кивком на быстро приближающуюся пирогу с мотором, которая, подплыв, тоже закачалась рядом с одним из поплавков самолета. Макс жестом поблагодарил пилота и спрыгнул в пирогу, сразу же взявшую курс на речной терминал, находившийся выше по течению. Хозяин пироги оказался столь же немногословным, как и пилот.
Весь багаж Макса состоял из неизвестно откуда взявшегося маленького рюкзака; внутри он нашел туалетный несессер, о покупке которого он тоже не помнил, конверт с небольшой суммой денег в местной валюте и клочком бумаги с адресом отеля и номером телефона, над которым было написано имя — Хайме. Судя по всему, этих денег должно было хватить, чтобы продержаться какое-то время в стране со слабой валютой, о состоянии которой нетрудно было догадаться, лишь взглянув на видневшийся вдали довольно невзрачного вида город. Макс не осмелился спросить у хозяина пироги, в какой именно части Южной Америки он оказался. Подобный вопрос прозвучал бы слишком уж странно, да и не смог бы Макс его задать, не владея ни испанским, ни португальским языками. Как бы там ни было, сначала надо было постараться купить себе что-нибудь из одежды, так как, кроме того, что было на нем: рубашки, брюк без ремня и желтых туфель, которые немного жали, — у него не было ничего.
Расположенный на северо-западе Южноамериканского континента, на равном расстоянии от трех границ, зажатый между Амазонкой и тропическим лесом, Икитос, насчитывающий триста тысяч жителей, был построен на правом берегу этого огромного водного потока. Единственной статьей закона № 14702 от 5 января 1964 года он был официально утвержден в качестве речного порта на Амазонке. Окруженный со всех сторон рекой и ее притоками, Икитос с полным основанием мог бы считаться островом, так как к нему не вела ни одна дорога и попасть в него можно было только по воздуху или по воде. На берегу чередовались причалы и пристани, к одной из которых и направилась пирога. В стоящем возле пристани «форде» Макса ждали двое мужчин, Оскар и Эсау, они вышли из машины, чтобы встретить Макса.
Оскар, гораздо более молодой, чем Эсау, более разговорчивый и плотный, в рубашке с короткими рукавами и с цепочкой на шее, прекрасно говорил по-французски. Прежде чем пригласить Макса сесть в машину, Оскар, не называя прямо Бельяра, дал понять, что осведомлен о его влиянии и о том, какие формальности предстоит выполнить Максу. Они поехали по изрытой дороге, судя по всему ведущей в центр города. Эсау, в темном костюме и галстуке, с зачесанными назад волосами, в толстых, массивных очках, довольствовался тем, что молча и неспешно вел старый помятый сине-зеленый «форд», сиденье и руль которого были затянуты бледно-желтым плюшем, а на приборной доске под ветровым стеклом лежал красный бархатный коврик с золотыми кистями. Поскольку этот коврик постоянно съезжал и норовил упасть при малейшем толчке, большую часть времени Эсау был занят тем, что одной рукой терпеливо возвращал его на место: казалось, его больше всего заботит, чтобы коврик удержался там, где находился. Оскар иногда помогал ему его поправлять. Это занятие постоянно отвлекало Эсау, и он ехал очень медленно, в среднем не быстрее километров тридцати в час, а в некоторых местах и двадцати. Когда один из «дворников» без видимой причины вдруг пришел в движение и, шурша, стал ползать по ветровому стеклу, Эсау, пытаясь его остановить, пощелкал всеми ручками на панели управления, и поскольку это не помогло, то он перестал обращать на него внимание. В машине без кондиционера становилось все жарче и жарче, и Эсау наконец надоело поправлять постоянно съезжавший коврик. Махнув рукой и на него, он никак не отреагировал, когда коврик упал.
