В этом случае приходится вспомнить дьявола…
И что из этого?
— Слишком далеко, и слишком высоко, — пробормотал он, словно говоря с самим собой, и тут же повернулся к зевающему от скуки официанту:
— Мой ремингтон и патроны! Быстро!
Потом снова обратился к нам:
— Вчера вечером я рассказал вам про «рама». Именно так его называют, как мне довелось слышать. И вот появился он сам — это загадочное существо…
Высоко в небе над полосой тумана проплывала черная точка; мы угадали в ней существо, яростно сражавшееся с последними конвульсиями урагана.
Я никогда — даже в цирке — не встречал стрелка, способного сравниться с господином Б. в точности и ловкости движений. Мы выскочили наружу, и ветер швырнул нам в лицо холодную водяную пыль. Чья-то шляпа улетела в пустынное поле.
Плотно прижав приклад ремингтона к плечу, он поднял ствол почти вертикально.
— Оставьте, это же бесполезно, — пробормотал кто-то из нас. — Птица летит слишком высоко…
Ружье громыхнуло два раза подряд. Стрелок бесшумно засмеялся, словно вождь краснокожих; высоко в небе черная точка начала описывать виражи смертельного падения. Через минуту послышался глухой удар о пропитанную влагой землю.
Так среди нас появился рам. Мертвый. И страшный.
Представьте массивное до нелепости тело без какого-либо изящества в грубо сколоченном скелете; жалкие небольшие крылья цвета вулканического шлака; грудь покрыта клочьями жестких, словно деревянных перьев; огромные перепончатые лапы… И на этом нелепом теле — грозная голова со слишком широким кровожадным клювом, немного напоминающим клюв козодоя. В двух желтых глазах постепенно угасал взгляд, полный злобы и отчаяния.
Кто-то из нас негромко сказал:
— Таких птиц в природе не бывает.
Мы молчали, потрясенные обликом этого чудовища, о котором не упоминал ни один справочник по естественным наукам.
— Пошлите его в…
— Об этом не может быть и речи, — оборвал заговорившего господин Б. — Я не работаю поставщиком образцов для музеев естественной истории. Сказать вам, что я сделаю? Я не хочу повторить судьбу одного исследователя, добывшего чудовище… Я всего лишь второй раз столкнулся с рамом… Я подстрелил его, и я оставлю его себе.
И что же вы, господин Б., сделали с этим таинственным рамом, обитателем пустынных морей и диких берегов, которого вы — может быть напрасно — отказались отдать любопытным ученым? Я до сих пор ломаю голову, не находя ответа…
Продолжает ли он, искусно превращенный в чучело вами, путешественником, давно привыкшим к удивительным открытиям, пугать детей посещающих вас друзей? Ожидает ли его судьба, общая для любых форм жизни?
Я потерял из виду господина Б., возобновившего свои странствия по миру, когда я тоже отправился дальше по тем же дорогам, которые, впрочем, до сих пор так и не пересеклись еще раз с его дорогами. Что же касается рама, то я напрасно пытался найти его в суровых полярных краях, где он, вероятно, обитает. Я никогда больше не встретил его.
Чтобы забрать на борт господина Абдона, «Фульмару» при- Ч шлось два дня курсировать на широте мыса Катош, самой
опасной оконечности Юкатана. Мы опасались встречи с «Меридой», небольшим мексиканским крейсером с командой отвратительных мускатных рож, готовых угостить кого угодно снарядом весом в шестьдесят фунтов.
Господин Абдон опасался мексиканцев ничуть не меньше, чем мы, судя по тому, что он оплатил плавание толстой пачкой долларов.
Парни с «Фульмара» не спрашивали пассажира о причинах его тревог; они не были любопытны как по своей природе, так и по требованиям профессии. Кроме того, пассажиры с деньгами не так часто встречаются на островах Карибского моря.
Абдон, маленький человечек с овечьей физиономией, поднялся на борт в ту минуту, когда барометр принялся падать с ужасающей скоростью.
Наш рулевой Джарвис сверился с контрольным анероидом и установил, что черная стрелка одного прибора находилась в согласии со столбиком ртути в другом приборе, после чего выругался и принялся трясти Арнольда, нашего капитана.
Циклон! — коротко сообщил Джарвис.
Как ветер? — пробурчал не совсем проснувшийся старик.
