Радостно забилось сердце Семейкина, когда он увидел, что один из рабочих балуется «ершом» ежедневно. Несколько раз Семейкин «случайно» оказывался рядом с пьяницей и угощал его своей водкой. Познакомились. Семейкин назвал себя техником одного из заводов, а новый знакомый оказался токарем Прокопом Исаковым.
Семейкин доложил Вальтеру, немец одобрил знакомство и предложил закрепить его.
Во время очередной встречи Семейкин пригласил Прокопа в столовую, где оба основательно выпили, но Прокоп еще был в здравом уме и твердо стоял на ногах. Семейкин затащил его в продуктовый магазин, купил пол-литра водки и колбасу. За углом магазина Семейкин напоил Прокопа до бессознательного состояния.
Напротив магазина был вытрезвитель. Семейкин затеял скандал. Оба оказались в этом вытрезвителе. Рано утром Семейкина разбудили.
— Ну вот что, работяги, давайте подведем итог вашим похождениям, — обратился дежурный милиционер к Семейкину, — получайте остаток денег. Штраф с вашего приятеля взыщем через бухгалтерию завода. А может, вы уплатите за него?
Семейкин охотно согласился и уплатил за гостеприимство. Прокоп был растроган и поклялся Семейкину в вечной дружбе. В июле, а может, в августе 1940 года Семейкин познакомил Прокопа с «хорошим» человеком — Вальтером. Вручая Семейкину за труды солидную сумму, Вальтер запретил ему дальнейшие встречи с Прокопом. Подчеркнуто официальным тоном сказал:
— Забудьте дорогу к этому заводу.
Наступил 1941 год. Встречи с Вальтером продолжались. Он требовал от Семейкина сведений о работе магазинов, размещении баз и складов с продовольствием. Семейкин старательно выполнял задания и получал вознаграждение. Последняя встреча с Вальтером состоялась ранней весной. Он сказал, что временно встречи будут прекращены; есть опасность провала. Семейкин перепугался и спросил:
— Вы поможете мне уехать на Запад?
— Все в свое время, — ответил Вальтер и, не подав руки, ушел.
Это насторожило Семейкина. Уже немало ценностей легло в его железный ящик. Он стал готовиться покинуть столицу. Оставалась еще большая сумма денег, которую нужно было превратить в иностранную валюту и ценности. Случайная встреча заставила его поторопиться. Семейкин шел по улице Горького и заметил, что за ним следит Прокоп. Он свернул в переулок и ускорил шаг, но Прокоп нагнал его.
— Хочешь убежать, сволочь, — угрожающе заявил он, — втянул меня в грязное дело, а теперь в кусты. Не уйдешь. Сейчас я тебя сведу на Лубянку, вместе будем отвечать.
Семейкина трясло как в лихорадке, он дрожащими руками вытащил из бокового кармана пачку денег. Прокоп вырвал деньги и, не оглядываясь, удалился.
Семейкин взял такси и поехал на квартиру. Целый день он потратил на то, чтобы зашить ценности в пальто, пиджак, брюки и спрятать во второе дно чемодана. В боковой карман положил фальшивые характеристики и справку, в которой указывалось, что он едет в Минск к больной жене и дочери. В характеристиках говорилось, что он активный общественник и предан Коммунистической партии и Советской власти.
— Вот эти-то характеристики, — жаловался Семейкин, — испортили мне всю жизнь и лишили здоровья.
Война застала Семейкина в Белоруссии. Он умолял, плакал и упорно пробивался в Минск к больной жене и дочери.
Минск уже был занят гитлеровцами.
До него оставалось каких-нибудь сорок километров. По дорогам идти было нельзя, не пускали заслоны Красной Армии.
Семейкин, усталый и обессиленный, свернул в сторону и шел проселочными дорогами вдали от людей. В одной из лесных деревень попросился передохнуть и крепко уснул.
Нагрянули оккупанты.
Радости Семейкина не было конца. Но… при обыске у него обнаружили характеристику. Не поверив его клятве в преданности, фашисты отобрали все ценности и избили так, что он остался калекой на всю жизнь.
Так плачевно закончилась карьера предателя. Теперь он сидел перед нами и горько плакал.
— Скажите, Семейкин, — обратился я к нему, — почему вы так откровенно все нам рассказали?
— Э, гражданин начальник, когда человек знает, что стоит на краю пропасти, то у него есть потребность облегчить душу — неважно кто будет исповедовать — поп, дьякон или кто-то другой.
