— Владимир Дмитриевич! Здравствуйте!
Забродин от неожиданности вздрогнул. Он сразу узнал этот голос, повернулся и тут же увидел Ромашко. Следом за ним торопился Красков. С улыбающимися лицами они подбежали к нему и схватили за руки.
— Как вы живете? Откуда? — Забродин обнял их за плечи.
— Возвращаемся из Берлина. Там состоялась пресс-конференция. Она транслировалась на Запад.
— Вы стали заправскими телеагитаторами! — Забродин ласково улыбнулся. — Как ваши личные дела?
— Спасибо! — почти в один голос ответили они. — Все хорошо. Благодарим вас за все!
— Меня-то за что?
— За все, что вы для нас сделали… Вот он женился. — Красков тронул друга за локоть.
— Ну, а вы как, Владимир Дмитриевич?
— Я? Замечательно!
— Куда это вы, если не секрет?
— От вас у меня секретов нет! — Забродин продолжал улыбаться. — Лечу к другу!
В этот момент объявили:
— Производится посадка на самолет рейс номер 706, Москва — Прага. Просьба занять свои места.
— Вот, видите, и мне пора! — Забродин протянул руку.
— Желаем вам успеха в вашем трудном деле, — руку Забродина сжали крепкие руки и тут же отпустили.
— А я вам желаю счастливой жизни и мирного труда!
Мощный ТУ взревел и вот уже внизу закачались телеграфные столбы, бетонные дорожки. Зеленые ели стали игрушечными. Самолет развернулся и взял курс на Прагу.
Казалось бы, на этом можно было поставить точку и закончить повествование.
Но в контрразведке одно явление цепляется за другое, появляются новые обстоятельства, которые приводят к неожиданным последствиям.
Так и сейчас. Стоит задать лишь один вопрос: «А как Пронский? Что с ним?»
И потянется новая цепь событий. Чтобы разобраться в них, придется на некоторое время возвратиться назад…
Высокий худощавый мужчина деловито вышагивал вдоль просторного кабинета, обдумывая каждое слово, прежде чем его произнести. Пройдя вдоль расположенных в ряд окон, он резко, словно солдат на учении, поворачивался и шел назад. И так же неожиданно начинал говорить. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву платанов, падали бликами на его лицо и освещали сухие тонкие губы и сухожилия на его длинной шее, переплетенные, словно парашютные стропы. Говорил он неторопливо, зная, что каждое его слово ловится на лету:
— Идет война. В прессе ее называют холодной… Пропаганда — средство политиков. Для нас с вами с разгаре войны горячая… Пропаганда только одно из наших боевых средств. Каждому свое… Вы это понимаете, Роклэнд…
— Так точно, шеф!
Полный, широкоплечий Роклэнд сидел в кожаном кресле, почтительно слушал шефа.
— На войне все средства хороши! Не мы их, так они нас… Вы отправитесь в Западную Германию…
По-видимому, последние слова для Роклэнда были неожиданными, и он спросил, воспользовавшись паузой:
— А как же Япония, шеф?
— Там обойдутся без вас… Самолет приземлится во Франкфурте-на-Майне. Оттуда поедете в Бонн.
— Слушаюсь.
— Встретитесь с генералом Геленом. Хоть он и немец, но с нами пока работает честно. Он большой специалист в этом деле и подберет вам нужных людей. Затем отправитесь в Австрию. Ваша резиденция будет в Зальцбурге.
Шеф молча прошел в конец кабинета и, повернувшись, остановился, видимо, что-то обдумывая. Потом продолжал:
— Имейте в виду, что сейчас все в наших руках. Аденауэр — наш большой друг. Если мы упустим такую возможность, история нам не простит. На первом плане должна быть операция «Мэтр»… Подробности прочтете в синей папке… Это должен быть действительно крупный человек, такой, чтобы мог делать политику. Вы обязаны найти такого в Вене. Второй операции дадите местное название… Разведка призвана вершить государственные дела! Все ясно? — мужчина задержался возле кресла, в котором сидел Роклэнд…
— Да, сэр!
— Действуйте смело, решительно и нахально! Я не оговорился, именно нахально! Нужно пользоваться моментом!
Старик слегка похлопал Роклэнда по плечу. Роклэнд почтительно встал.
— Только не попадайтесь в руки русским!
— Все будет о'кэй, шеф!
— Желаю удачи!
…Август позолотил верхушки кленов, когда полковник Забродин возвратился в Москву из командировки. Настроение было отличное: «Все прошло удачно. Теперь можно и в отпуск!»
