Каждому из них было больно. Каждый предлагал понимание и сочувствие другому. Каждый пытался сохранить чувство юмора. Кэрол заметила, что успей она вовремя сообразить что к чему, то направила бы клыки своего брата на их тетю Сесиль, которую они все недолюбливали.
Каждая встреча начиналась с произнесения Обета, состоящего из пяти прописных правил, которые группа обещала помнить:
- Я буду помнить, что недавно обращенный вампир – это тот же самый человек, но с другими потребностями.
- Я буду помнить, что обращение близкого человека не означает для меня что-то постыдное.
- Я буду помнить, что близкие мне обращенные люди нуждаются в поддержке и любви до тех пор, пока это не выходит за разумные границы.
- Я буду помнить, что вампиризмом нельзя заразиться до тех пор, пока не происходит обмена кровью.
- Я буду помнить, что не одинок.
Взгляд на свой вампиризм с точки зрения родителей или даже Зеба подействовал на меня отрезвляюще. Умер дорогой вам человек, но его похорон так и не было, как не было и возможности погоревать о нем или приспособиться к настолько кардинальному изменению в его образе жизни. Плюс, довольно неприятно сообщать друзьям и остальным родственникам, что ваш сын/сестра/друг был «инфицирован» вампиризмом. Да еще прибавьте беспокойство о том, что новообращенный вампир сорвется с цепи и причинит вам вред, как в случае с братом Кэрол. Все это убедило меня в том, что я пока не готова открыться родителям - если уж ничего другого не остается, то нужно хотя бы поберечь их чувства так долго, как это возможно.
Прекрасно, это был разумный аргумент, который, тем не менее, не отменял необходимости признаться.
Я не знала, мог ли кто-нибудь из группы догадаться, что я вампир. Никто об этом не спрашивал, что стало прямо-таки свежим веянием в моей немертвой жизни. Той ночью я была единственным вампиром в комнате, но Зеб сказал, что время от времени их собрания посещало несколько местных немертвых, но, сославшись на правила соблюдения конфиденциальности в группе, отказался назвать их имена.
После обсуждения изменений в той части законодательства, что касалась вампиров, участники обменялись историями и полезными сведениями. Например, я узнала о компании в Колорадо, которая изготавливает автомобильные тонированные стекла с уровнем защиты SPF 500, что позволяет вампирам передвигаться на машине при дневном свете. Кэрол объявила, что придумала несколько рецептов, которые помогли бы вампирам не чувствовать себя лишними за семейным столом. Должна сказать, что даже для меня как для вампира «Взрывные Плазма-Желейки» звучало ужасающе. В конечном итоге вся шайка-лейка разделилась на более мелкие группки, чтобы пообщаться между собой, что, очевидно, было их любимой частью вечера.
Пока Кэрол развлекала Зеба забавной историей о своем брате, серебряном блюде и сконфуженном ростовщике, новая подруга Зеба подлетела ко мне и практически сбила с ног. Джолин была именно такой, какой я видела ее у себя в голове - великолепной в своей экзотической красоте, которая послужила еще одним поводом ее недолюбливать. Совершенный овал лица с высокими скулами и приподнятым в уголках пухлым розовым ртом. Довольно длинные, очень белые зубы, которые поблескивали в скудном освещении ресторана. Буйные локоны переливались от темно-рыжего до рыжевато-светлого в зависимости от того, как она наклоняла свою изумительную головку. Изумрудного цвета миндалевидные глаза окаймляли соболиные ресницы. Было в ней что-то не так, какая-то хищность в чертах, которая и внушала дискомфорт и ошеломляла одновременно. Но полагаю, что мужские особи всех мастей с радостью закрывали на это глаза.
Я утешала себя тем фактом, что некультурный всхрюк, сорвавшийся с этих словно пчелой ужаленных губ, намертво задушил любые ассоциации с Расхитительницей Гробниц, которые мог лелеять Зеб. Этот звук оказался вторым - после странного запаха тела - пунктиком, на который я обратила внимание. Сам по себе запах не был неприятен, скорее его можно было назвать органической атакой на обоняние, как свежескошенная трава и яблочные шкурки. Может быть, красивые люди пахнут иначе, чем остальные?
