- Я была в ужасе, ты, осел.
Он склонился над пассажирским сиденьем, сжав мое лицо в ладонях прежде, чем я успела сообразить, что случилось. Несмотря на то, что я была зла, как тысяча чертей, не могу сказать, что мне не понравилось его целовать. Или что я не ответила на поцелуй. Потому что, черт… я имею ввиду, черт побери, он отлично целовался. И если уж наш первый поцелуй был искрами и фейерверком, то этот – стал полномасштабным ядерным взрывом. Все мое тело принимало активное участие в процессе - лицо, губы, руки, ноги от бедер и до самых икр. Не думаю, что он в действительности прикасался ко всем этим местам. Я просто знаю, что они участвовали.
Поначалу скольжение его языка по губам было едва уловимым, постепенно становясь все более и более требовательным до тех пор, пока я уже не могла определить, где начинается его рот и заканчивается мой собственный. Габриель притянул меня к себе на колени, руками прижав лодыжки по обе стороны от своих ног, при этом поглаживая оголенную кожу большими пальцами. Я потянула его за волосы, заставляя откинуть голову, чтобы можно было прижаться губами к небольшой ямке на подбородке. Габриель заворчал, не желая прерывать поцелуй. Он вернул мой рот обратно к своим губам, одну руку опустив мне на затылок, другой - теснее прижимая мои бедра к своим.
На соседнем парковочном месте остановился микроавтобус. Я услышала задушенные смешки, перешедшие в неприкрытый гогот, трех подростков, выбирающихся из машины вместе со своими родителями.
Один из детей крикнул:
- Эй, снимите комнату!
Я отпрянула от Габриеля, снова оказавшись на своем месте и изо всех сил пытаясь игнорировать хохот покидающих стоянку детей. Я таращилась на него какое-то время, показавшееся мне тревожно долгим. У меня не было поцелуев, вроде этого, вот уже… ну, в общем, никогда. Я наконец-то нашла нечто простое и естественное в наших отношениях с Габриелем: обжимашки с ним.
Ура мне.
Едва я успела сформировать в голове это умозаключение, как он снова оказался на моей половине машины, и все повторилось сначала. Действия Габриеля застали меня врасплох, и я случайно прикусила его нижнюю губу - достаточно сильно, чтобы пошла кровь. Хорошие новости заключались в том, что ему это понравилось, так что моя оплошность была воспринята как провокация, а не проявление неуклюжести.
- Если это было попыткой заставить меня заткнуться, то пошел ты, - выпалила я, когда он вновь отстранился.
Спрятав лицо в моих волосах, он пробормотал:
- Я сделал это, потому что хотел. Твое молчание стало дополнительным бонусом.
Я отпихнула его за плечи.
- Осел.
- Ты это уже говорила, - сказал он, пальцами обводя контур моего подбородка.
- Я и в этот раз имела ввиду то же самое.
- Джейн, я знаю, ты была напугана. Знаю, что их методы дознания могут быть по-настоящему зверскими, но это было необходимо, - сказал он, твердо притягивая меня к груди. Я уткнулась лбом в изгиб его шеи, с радостью обретая хотя бы несколько мгновений душевного комфорта. Выворачивание мозгов наизнанку – весьма изматывающий эмоциональный опыт.
- Я знаю, ты сердишься на меня за то, что притащил тебя сюда, - пробормотал он. - Но отказ сотрудничать с Советом повлек бы за собой гораздо больше проблем. И как твой Сир, я ответственен за твое представление перед советом. Мне также следовало присматривать за тобой в эти первые недели. Очевидно, у меня это не очень хорошо получилось.
- Эй, это довольно оскорбительно, - сказала я, ткнув его под ребра.
Габриель наконец сказал:
- Я сожалею.
- Прошу прощенья? – сказала я, приставив ладонь к уху. – Это что сейчас такое было?
- Я сожалею, - повторил он. - Сожалею о том, что был настолько резок с тобой у тебя дома. Сожалею, что закатил сцену из-за проведенного тобой времени с Диком. Сожалею, что был так … неуравновешен по отношению к тебе. Я никогда прежде не проводил время со своим потомками. Возникли сложности, которых я не ожидал. Во мне накрепко засела эта подавляющая потребность защищать тебя, чему ты, в свою очередь, здорово мешаешь.
