Она вызывала отвращение и манила к себе одновременно. Я придвинулась ближе и неуверенно потянулась к Габриелю, чтобы поймать первые капли крови кончиком языка. Зубы заныли, и я поняла, что это странное напряжение, которое я ощущала, было из-за того, что они росли. Я царапнула ими его горло, и вонзила в кожу. Теплая кровь заструилась по губам. Могу поклясться, что я начала мурлыкать, расслабляясь в его объятиях. Намотав мои волосы на кулак, Габриель притянул меня ближе. Я требовательно прижималась к ране, лениво тыкаясь носом в его щеку. Он вздохнул и, что-то нашептывая, погладил меня по спине.
Перед глазами замелькали видения. Сначала я не могла определить, откуда они появились, из моего разума или его. Потом решила, что они были общими. Вот Габриель берет меня за руку в баре и пожимает ее. Провожает до машины, и с грустной улыбкой наблюдает за моим отъездом от ресторана. Задние фары Большой Берты на некотором расстоянии от Габриеля, следующего за мной к моему дому по темной дороге. Движение его губ, говорящих мне, что все будет хорошо, когда я испускала последний вздох. Габриель, присматривающий за мной, пока я спала в его доме, и читающий вслух отрывки из «Эммы»[4], чтобы скоротать время в ожидании моего восстания.
Утолив, наконец, голод, я отстранилась. Габриель издал негромкий ворчливый протест. Я прокручивала в голове только что полученные приятные воспоминания, наблюдая, как раны на его шее затягиваются, сменяясь бледно-фиолетовыми кровоподтеками.
- Было неприятно? – спросила я, кончиком пальца коснувшись исчезающих отметин.
Он заключил мое лицо в ладони и большими пальцами потер уголки моего рта.
- Это не было стоном боли.
- О, - глупо выдавила я хриплым голосом. – О.
- Ты - довольно неаккуратный едок, - заметил он.
- Тебе стоит посмотреть на меня во время барбекю, - зевая, сказала я. – Вот это действительно ужасно.
- Что ж, боюсь, это удовольствие мне не светит, - сказал он, опустив подбородок мне на макушку. Я приподняла брови, не совсем улавливая шутку.
- Питание всегда похоже на это? – спросила я. – Настолько…приятно?
- Нет. – Сделав паузу, он вынул сосновую иголку из моих волос. – Ты сама задаешь тон. Ты хотела умиротворения, и ты его получила. С добровольным партнером кормление может быть как неистовым, сексуальным, так и бесстрастным, безликим, в зависимости от пожеланий вампира. И с людьми ощущения гораздо интенсивней. Они более восприимчивы к нашему очарованию.
Вампир. Опять это слово. И внезапно я почувствовала себя неуклюжей. Не знала, куда себя деть при мысли о моем весе. Задавалась вопросом, не тяжело ли ему держать меня на руках. Гадала, не источаю ли утреннее дыхание вампира.
- Зеб будет в порядке? – спросила я, переведя взгляд на друга, сладко похрапывающего на моей кушетке. – До того, как мы, гм… до этого, ты сказал, что Зеб мой самый близкий в мире друг. Как ты об этом узнал?
- Помнится, я уже говорил тебе раньше, прежде чем ты выскочила из моего дома как ошпаренная, – он стрельнул в меня лукавым взглядом, – что у тебя очень организованный ум. Если мне нужна информация, я могу просто «потянуть за ниточку».
Я поморщилась.
- Так ты читаешь мои мысли?
Он смущенно усмехнулся.
- Нет. Просто сдается мне, что чрезмерные возлияния развязывают тебе язык. Ты сама рассказала мне о Зебе в ресторане.
- Надо понимать, это была твоя интерпретация юмора? – сухо спросила я.
Несколько секунд Габриель выглядел действительно раскаивающимся. Прежде чем равновесие сместилось в пользу более оживленного, заинтригованного выражения лица.
- У тебя небогатый опыт в плане секса.
Если бы это было комедией положений, то я бы сейчас поперхнулась водой и забрызгала его с головы до ног.
- Это ты тоже услышал от меня? – спросила я, уставившись на него с открытым ртом. Я не смогла придумать достаточно резкого ответа, поэтому отошла от него под предлогом проверки состояния Зеба.
Габриель привалился к стене, наблюдая за моими перемещениями по комнате.
