Городская девочка научила деревенскую своей любимой игре, о которой узнала в интернате. Она называлась «Вопросы на кресте» и в целом сводилась к тому, чтобы нацарапать палкой на ноге крест (лучше всего на бедре чуть выше колена), а потом вписать в получившиеся клетки инициалы четырёх мужчин, которые тебе больше всего понравятся, – любых знакомых мальчиков, но можно и актёров, певцов, футболистов или велосипедистов, если хочется. Потом нужно посчитаться, используя буквы своего имени: Л-а-л-а-г-а-п-а-у, И-р-е-н-к-а-р-л-е-т-т-о, и жребий решит, кто из четырёх кандидатов будет мужчиной всей твоей жизни.
После этого нужно нарисовать такой же крест на второй ноге и вписать в клетки первые буквы слов «дружба», «страсть», «ненависть» и «равнодушие»: Д, С, Н, Р. Посчитавшись, но используя теперь буквы имени мальчика, можно узнать, что он испытывает к играющей.
Ирен с удивлением обнаружила, что Сандро Таронти страстно её любит, а Лалага узнала о равнодушии Эудженио Соллимы, что, впрочем, ей уже было известно. Обе согласились, что стоит поиграть позже, слегка подзагорев, потому что на бледной коже трудно разобрать буквы.
После обеда, в самую жару, они остались во внутреннем дворе бара, за перголой. Лалага рисовала на плотной бумаге танцовщиц, раскрашивала их и вырезала: Ирен всю зиму собирала фольгу от конфет, чтобы делать из неё нарядные платья и балетные пачки для этих бумажных кукол. Вырезав и одев четверых (двух взрослых и двух детей), они решили послушать пластинки.
Отец Ирен в надежде, что купальщики будут приходить к нему танцевать по вечерам, приобрёл к летнему сезону граммофон с ручкой, старомодное устройство с раструбом-громкоговорителем в форме воронки или, скорее, чашечки цветка. Каждые два-три диска приходилось менять изношенную иглу. Впрочем, без электричества синьор Карлетто всё равно не мог предоставить им ничего лучшего. На большинстве пластинок были записаны песни Клаудио Виллы, толстощёкого, потного и плаксивого певца, которого подруги терпеть не могли. Зато им понравились песни Вика Дамоне, особенно испанские, вроде «Paquito lindo» или «Besame mucho», но больше всего – танго под названием «A media luz», в котором они, к сожалению, не могли до конца разобрать слова. По словам Ирен, в какой-то момент там говорилось что-то про «третью шерсть фарфоровой кошки», но разве такое возможно?
Танго Лалага танцевать умела: её научила в интернате Габриэла Варци из третьего класса. Она знала все шаги, повороты, могла даже запрокинуть голову почти до земли, но у неё никак не получалось передать эти знания Ирен: та всё время хохотала и падала, увлекая за собой «кавалера».
– Никогда тебе не стать актрисой, пока не научишься танцевать как положено, – возмущалась Лалага.
– Это ты виновата, вести правильно не умеешь!
Вести и в самом деле оказалось непросто: за зиму Ирен подросла, обогнав подругу по меньшей мере на пять сантиметров. У неё уже начала расти грудь, бедра и попа округлились, а значит, да, в её жизни скоро появится кое-что новое.
Даже просто подойдя к Лалаге и попытавшись положить ей руку на плечо, Ирен уже не могла сдержать смех: голова подруги едва доставала ей до уха.
В половине шестого они пошли прогуляться на кладбище, чтобы почистить могилы своих любимых покойников от сорняков, а надгробия – от улиток. Покойником Ирен был пограничник Пиладе Санджакомо, который в 1927 году, «в самом расцвете жизни, пал при исполнении служебного долга». Лалага же выбрала женщину, почти столетнюю Анджелину Таманьи, скончавшуюся в 1892 году после того, как стала для своих детей и внуков «ярким примером жертвенности и добродетели». Очевидно, их наследники и потомки уже давно не жили на острове, а может, и вовсе забыли про них, потому что заботиться о могилах никто не собирался. Не считая, конечно, двух подруг, которым, на самом деле, именно из-за столь явной заброшенности, репейника и сорняков, покрывавших надписи и кресты, несколько лет назад стало вдруг до того жалко покойников, что они решили «усыновить» Анджелину и Пиладе. Девочки порасспросили соседей, но никто не помнил этих бедняг, никто не знал, кто они, так что подруги вольны были придумать им такие жизни, какие хотели.
