Но шло время, а из провала так и не появилось ничего ужасного, и потому путники вновь заняли свои места в караване.
— Свяжи Пуэнта с его ребятами в одну связку и поставь перед фургонами, пусть щупают землю по дороге, — отдавал Бренор распоряжения Дагнаббиту. — Я не намерен больше терять груз.
Вновь все принялись за свои дела, и Дзирт подошел к другу-дворфу.
— Ты бросаешь вызов мертвым? — спросил он.
— Ба, они же просто так гукают и порхают. Наверное, и сами не понимают, что мертвы.
— Правильно.
— Запомни как следует это место, эльф, — приказал Бренор дроу, — По-моему, оно вполне подходит для начала поисков Гоунтлгрюма.
И с этими словами непреклонный Бренор направился к своей повозке, вновь потрепал Реджиса по плечу и повел свой клан дальше, как если бы ничего не случилось.
— Продолжай следовать своим путем, Бренор Боевой Топор, — прошептал Дзирт.
— А разве он обычно действует иначе? — удивилась Кэтти-бри, устраиваясь рядом с темным эльфом и обнимая его за талию.
Три дня ушло на то, чтобы пересечь иссохшие земли Пути Падения. Каждый шаг их сопровождали виднеющиеся призраки, и продолжал свою скорбную песню ветер. Некоторые места были свободны от останков давно прошедшей битвы, но другие оказывались просто завалены напоминаниями о былом. Не всегда следы прошлого были материальны — подчас то было просто чувство боли и утрат — густой, явно ощутимый покров, что окутывал землю, где скиталось множество потерянных душ.
К концу третьего дня, взойдя на высокую горную гряду, Кэтти-бри разглядела вдали долгожданную картину — серебристую реку, что подобно змее-великану бежала по равнине на восток.
— Сарбрин, — с улыбкой ответил Бренор на переданное ему женщиной известие, и всякий, кто был поблизости, закивал, радостно узнавая знакомые окрестности, ибо всего лишь в нескольких милях от Мифрил Халла протекала великая река Сарбрин: дворфы только что открыли путь с востока к родным берегам.
— Еще пара дней — и мы дома, — пояснил король и издал громкий клич, радуясь, что Путь Падения позади.
— И все-таки я не понимаю, отчего ты повел нас этой дорогой, если все равно собирался вернуться домой, — обратилась Кэтти-бри к дворфу среди всеобщего веселья.
— Потому что я буду возвращаться этим же путем, и так же поступят эльф, Пузан, и Вульфгар, если только пожелает. И Дагнаббит, и лучшие из моих дворфов-щитоносцев. Теперь мы знаем эти земли, мы вместе с войском изучили их. Теперь можно и осмотреться.
— Ты думаешь, что вожди Мифрил Халла позволят тебе свободно странствовать? — с невинным видом спросила Кэтти-бри. — Ты для них — король, не забывай.
— Позволят ли они мне? Я — их король, не забывай, — эхом отбил подначку Бренор. — Не уверен, дочка, что мне придется просить у кого-нибудь разрешения, да и с чего ты решила, что я стану спрашивать?
Кэтти-бри не нашлась, что возразить.
— Разве ты не должна была отправиться с Дзиртом на охоту? — спросил Бренор.
— Сегодня он взял с собой Реджиса, — ответила Кэтти-бри и посмотрела на север, словно надеялась разглядеть, как вдалеке, на фоне горной гряды, бегут охотники.
— А хафлинг не стал ныть?
— Нет, он сам просился.
— Все равно никак в толк не возьму, что с Пузаном стряслось, — вслух размышлял Бренор, мотнув косматой головой.
Воистину, Реджис, прежний любитель неги, сильно изменился. Без единой жалобы, порою даже подбадривая спутников, он продвигался суровой холодной зимой вперед по Хребту Мира. Хафлинг стремился поучаствовать во всяком деле, помочь друзьям, в то время как прежний Реджис проявлял изумительную изобретательность по части того, как остаться незамеченным, отлынивая от дел.
Эта перемена отчасти беспокоила Бренора и его спутников, и казалось, что привычный им мир перевернулся… хотя перевернулся на лучшую сторону.
Вульфгар приблизился к Делли: та следила за разговором Кэтти-бри и Бренора. Варвар заметил, что жена обращает внимание только на Кэтти-бри, точно оценивая женщину. Вульфгар подошел сзади и обвил громадными руками талию Делли.
— Она — прекрасный спутник, — заметил варвар.
— Понимаю, отчего ты в нее влюблен. Вульфгар нежно развернул Делли лицом к себе:
