И он подошёл к воротам и увидел, что они заперты, и постучал в них сильным стуком от великого гнева, и невольница сказала: "О госпожа, мой господин пришёл". - "Отопри ему ворота, пусть бы не воротил его Аллах благополучно!" - молвила Зейн-аль-Мавасиф. И Сукуб подошла к воротам и отперла их. "Чего ты запираешь ворота?" - спросил её господин. И она сказала: "В твоё отсутствие они так и были заперты и не отпирались ни ночью, ни днём". - "Ты хорошо сделала, это мне нравится", - молвил её хозяин и вошёл к Масруру, смеясь, и скрыл своё дело и сказал: "О Масрур, уволь нас от братанья на сегодняшний день - мы побратаемся в другой день, не сегодня". - "Слушаю и повинуюсь, делай что тебе вздумается", - ответил Масрур.
И потом он ушёл в своё жилище, а муж Зейн-аль-Мавасиф стал раздумывать о своём деле, не зная, как ему поступить, и его ум был до крайности смутен, и он говорил про себя: "Даже соловей и тот меня не узнал, а невольницы заперли передо мной ворота и склонились к другому". И от великого огорчения он принялся повторять такие стихи:
"Срок долгий провёл Масрур, живя в наслаждении,
И сладость узнал он дней и жизни, что кончилась.
Противится мне судьба и та, кого я люблю,
А сердце моё огнём сильней и сильней горит.
Безоблачна была жизнь с прекрасной и кончилась,
Но все же по-прежнему ты в прелесть её влюблён.
Глаза мои видели всю прелесть красот её,
И сердце моё теперь охвачено страстью к ней.
И долго она меня поила с охотою
Из нежных прекрасных уст вином, когда жаждал я.
Зачем же, о соловей, меня покидаешь ты
И ныне приветствуешь другого влюблённого?
Увидел глазами я дела весьма дивные,
Проснулись мои глаза, а раньше смыкал их сон.
Я видел, что милая сгубила мою любовь
И птица моя теперь летает не надо мной,
Я богом миров клянусь! Захочет когда свой суд
Над тварями он свершить, - немедля вершит его.
Я сделаю то, чего достоин обидчик мой, -
По глупости он моей сближенья достиг с женой".
И когда Зейн-аль-Мавасиф услышала эти стихи, у неё затряслись поджилки, и жёлтым стал цвет её лица, и она спросила свою невольницу: "Слыхала ли ты это стихотворение?" - "Я никогда в жизни не слыхала, чтобы он говорил такие стихи, но пусть себе говорит то, что говорит", - отвечала невольница.
И когда муж Зейн-аль-Мавасиф убедился, что это дело истинное, он начал продавать все, чем владела его рука, и сказал в душе: "Если я не удалю их от родины, они никогда не отступятся от того, что делают". И он продал все свои владения и написал поддельное письмо, а потом он прочитал его своей жене и сказал, что оно пришло от сыновей его дяди и содержит просьбу, чтобы они с женой их посетили". - "А сколько времени мы у них пробудем?" - спросила Зейн-аль-Мавасиф. И её муж сказал: "Двенадцать дней". И она согласилась поехать и спросила: "Брать ли мне с собой кого-нибудь из невольниц?" - "Возьми Хубуб и Сукуб и оставь здесь Хутуб", - ответил её муж. А потом он приготовил для женщин красивые носилки и собрался уезжать. И Зейн-альМавасиф послала сказать Масруру: "Если пройдёт срок, о котором мы условились, и мы не вернёмся, знай, что муж сделал с нами хитрость, и придумал для нас ловушку, и отдалил нас друг от друга. Не забывай же уверений и клятв, которые между нами, - я боюсь его хитрости и коварства".
И её муж приготовился для путешествия, а Зейн-альМавасиф стала плакать и рыдать, и не было ей покоя ни ночью, ни днём. И когда её муж увидел это, он не стал её порицать. И, увидев, что её муж обязательно поедет, Зейн-аль-Мавасиф собрала свои материи и вещи, и сложила все это у своей сестры, и рассказала ей обо всем, что случилось, а потом она попрощалась с нею и вышла от неё плача. И она вернулась к себе домой и увидела, что её муж привёл верблюдов и начал накладывать на них тюки, и он приготовил для Зейн-аль-Мавасиф самого лучшего верблюда. И когда Зейн-аль-Мавасиф увидела, что разлука с Масруром неизбежна, она не знала, как поступить. И случилось, что её муж вышел по какому-то делу, и тогда она подошла к первой двери и написала на ней такие стихи..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
