Тысяча и одна ночь. Книга 9 - страница 23

Шрифт
Интервал

стр.

И она в тот же час и минуту распахнула крылья и полетела со своими детьми и оказалась под куполом дворца и встала на крышу комнаты. И присутствующие смотрели на неё во все глаза и говорили: "Клянёмся Аллахом, поистине это искусство дивное и прекрасное, которого мы никогда не видели!" А женщина, когда ей захотелось улететь в свою страну, вспомнила Хасана и сказала: "Слушайте, о господа мои, - и произнесла такие стихи:

О, кто оставил край наш и уехал
К любимым, и спешил он, убегая!
Ужель ты думал, что с вами мне прекрасно
И жизнь у вас от горестей свободна?
Как попала в плен и запуталась я в сетях любви,
Мне любовь тюрьма, и место моё - далеко,
Как одежду спрятал, уверился и подумал он,
Что не кляну его перед единым.
И беречь её он наказывал своей матери
В кладовой своей, и жесток он был и злобен.
И услышала разговор я их и запомнила,
И ждала я благ и великих и обильных,
И пошла я в баню, и было это способом,
И все умы красой моей смутились.
И жена Рашида дивилась тоже красе моей,
И справа осмотрев меня и слева.
Я крикнула: "Жена халифа, у меня
Одежда есть роскошная из перьев.
Будь на мне она, ты увидела бы диковины,
Что стирают горе и гонят прочь печали".
И жена халифа меня спросила: "Где она?"
И ответила я: "В доме моем прежнем".
И Масрур пошёл и принёс одежду пернатую,
И вдруг она сиянья все затмила.
И взяла её я из рук его и увидела,
Что и пуговки и сама она в порядке.
И закуталась я в одежду, взяв сыновей с собой,
Развернула крылья и быстро полетела.
О мужа мать, когда придёт, скажи ему
"Если пас он любит, расстанется пусть с домом".

А когда она окончила свои стихи, Ситт-Зубейда сказала ей: "Не опустишься ли ты к нам, чтобы мы насладились твоей красотой, о владычица красавиц. Хвала тому, кто дал тебе красоту и красноречие". Но жена Хасана воскликнула: "Не бывать тому, чтобы вернулось минувшее, - и потом сказала матери Хасана, бедного и печального: - Клянусь Аллахом, о госпожа, о Умм-Хасан, ты заставишь меня тосковать. Когда придёт Хасан и продлятся над ним дни разлуки и захочет он близости и встречи и потрясут его ветры любви и томления, пусть он придёт ко мне на острова Вак!"

И потом она улетела со своими детьми и направилась в свою страну. И когда мать Хасана увидела это, она заплакала и стала бить себя по лицу и так рыдала, что упала без памяти. А когда она очнулась, Ситт-Зубейда сказала ей: "О госпожа моя паломница, я не знала, что это случится, и если бы ты мне о ней рассказала, я бы тебе не противилась. Я узнала, что она из летающих джиннов только сейчас, и знай я, что она такого рода, я бы не дала ей надеть одежду и не позволила бы ей взять детей. Но освободи меня от ответственности, о госпожа!" И старуха сказала (а она не нашла в руках хитрости): "Ты не ответственна!" - и вышла из халифского дворца и шла до тех пор, пока не вошла в свой дом.

И она стала так бить себя по лицу, что её покрыло беспамятство, а очнувшись от забытья, она начала тосковать по женщине и её детям, и ей захотелось увидеть своего сына, и она произнесла такие стихи:

"В разлуки день уход ваш вызвал слезы
От горя, что из мест родных ушли вы.
И крикнула от мук любви я с горестью
(А слезы плача разъели мне ланиты):
"Вот расстались мы, но будет ли возвращение?"
Разлука уничтожила всю скрытность!
О, если бы вернулись они к верности!
Коль они вернутся, вернётся время счастья".

И потом она поднялась и вырыла в доме три могилы и сидела над ними, плача, в часы ночи и части дня, а когда продлилось отсутствие её сына и увеличилась её тревога, тоска и печаль, она произнесла такие стихи:

"Твой призрак меж закрытых век я вижу,
В движенье и в покое тебя помню.
Любовь к тебе в костях моих так льётся,
Как льётся сок в плодах и гибких ветках.
В тот день, как нет тебя, мне грудь сжимает,
И скорбь мою прощает мне хулитель.
О ты, любовь к кому владеет мною
И от любви сильней моё безумье,
Побойся милостивого, будь кроток -
В любви к тебе погибель я вкусила..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


Семьсот девяносто седьмая ночь

Когда же настала семьсот девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что мать Хасана стала плакать в часы ночи и части дня из-за разлуки со своим сыном и его женой и детьми, и пот то, что было с нею.


стр.

Похожие книги