И тогда девушки подняли Нур-ад-дина и принесли его к царевне, а потом отошли от него, и Мариам спросила: "Ты приехал сюда из-за меня и подверг свою душу опасности и притворился бесноватым?" - "О госпожа, - ответил Нур-ад-дин, - разве не слышала ты слов поэта:
Сказали: "Безумно ты влюблён". И ответил я:
"Поистине, жизнь сладка одним лишь безумным!"
Подайте безумье мне и ту, что свела с ума.
И если безумье - объяснит, - не корите".
"Клянусь Аллахом, о Нур-ад-дин, - сказала Мариам, - поистине, ты сам навлекаешь на себя беду! Я предостерегала тебя от этого, прежде чем оно случилось, но ты не принимал моих слов и последовал своей страсти, а я говорила тебе об этом не по откровению, чтению по лицам или сновидению, - это относится к явной очевидности. Я увидала кривого везиря и поняла, что он пришёл в тот город только ища меня". - "О госпожа моя Мариам, - воскликнул Нур-ад-дин, - у Аллаха прошу защиты от ошибки разумного!" И потом состояние Нур-ад-дина ухудшилось, и он произнёс такие стихи:
"Проступок мне подари того, кто споткнулся, ты -
Раба покрывают ведь щедроты его владык,
С злодея достаточно вины от греха его,
Мученье раскаянья уже бесполезно ведь.
Вес сделал, к чему зовёт пристойность, сознавшись, я,
Где то, чего требует прощенье великих душ?"
И Нур-ад-дин с госпожой Мариам-кушачницей все время обменивались упрёками, излагать которые долго, и каждый из них рассказывал другому, что с ним случилось, и они говорили стихи, и слезы лились у них по щекам, как моря. И они сетовали друг другу на силу любви и муки страсти и волнения, пока ни у одного из них не осталось силы говорить, а день повернул на закат и приблизился мрак. И на Ситт-Мариам было зеленое платье, вышитое червонным золотом и украшенное жемчугом и драгоценными камнями, и увеличилась её красота, и прелесть, и изящество её свойств, и отличился тот, кто сказал о ней:
Явилась в зеленом платье полной луной она,
Застёжки расстёгнуты и кудри распущены.
"Как имя?" - я молвил, и в ответ мне она: "Я та,
Что сердце прижгла влюблённых углём пылающим.
Я - белое серебро, я - золото; выручить
Пленённого можно им из плена жестокого".
Сказал я: "Поистине, в разлуке растаял я!"
Она: "Мне ли сетуешь, коль сердце моё - скала?"
Сказал я ей: "Если сердце камень твоё, то знай:
Заставил потечь Аллах из камня воды струю".
И когда наступила ночь, Ситт-Мариам обратилась к девушкам и спросила их: "Заперли ли вы ворота?" - "Мы их заперли", - ответили они. И тогда Ситт-Мариам взяла девушек и привела их в одно место, которое называлось место госпожи Мариам, девы, матери света, так как христиане утверждают, что её дух и её тайна пребывают в этом месте. И девушки стали искать там благодати и ходить вокруг всей церкви. И когда они закончили посещение, Ситт-Мариам обратилась к ним и сказала: "Я хочу войти в эту церковь одна и получить там благодать - меня охватила тоска по ней из-за долгого пребывания в мусульманских странах. А вы, раз вы окончили посещение, ложитесь спать, где хотите". - "С любовью и уважением, а ты делай что желаешь", - сказали девушки.
И затем они разошлись по церкви в разные стороны и легли. И Мариам обманула их бдительность, и, поднявшись, стала искать Нур-ад-дина, и увидела, что он в сторонке и сидит точно на сковородках с углём, ожидая её. И когда Мариам подошла к нему, Нур-ад-дин поднялся для неё на ноги и поцеловал ей руки, и она села и посадила его подле себя, а потом она сняла бывшие на ней драгоценности, платья и дорогие материи и прижала Нурад-дина к груди и посадила его к себе на колени. И они не переставая целовались, обнимались и издавали звуки: бак, бак, восклицая: "Как коротка ночь встречи и как длинен день разлуки!" И говорили такие слова поэта:
"О первенец любви, о ночь сближенья,
Не лучшая ты из ночей прекрасных -
Приводишь ты вдруг утро в час вечерний.
Иль ты была сурьмой в глазах рассвета?
Иль сном была для глаз ты воспалённых?
Разлуки ночь! Как долго она тянется!
Конец её с началом вновь сближается!
Как у кольца литого, нет конца у ней,
День сбора будет прежде, чем пройдёт она.
Влюблённый, и воскреснув, мёртв в разлуке!"
