— Как семь сотен лет назад в бою против пятерых ядаров я превратил сотни жилых кварталов в чёрную пустыню, попутно загубив тысячи невинных жизней… женщин, стариков, детей… всех без разбора.
У Орилы округлились глаза от удивления.
— Это ты так пошутил? — лицо Алаи выглядело не менее живописно.
— Если бы, — я грустно усмехнулся. — Но… я правда ничего не помню. Я же говорил: Пустошь Демона — дело рук Вахираза. А Вахираз — это я.
— Шаин, это не смешно, — Орила всё ещё не верила.
— Да, согласен. Совсем не смешно. Мне было не лучше, чем вам сейчас, когда мне про всё это рассказали.
— Так ты Вахираз или Шаин? — спросила Алая, но как же я был рад, что её ладонь, супротив обычного, не легла на рукоять клинка. Значит, она всё-таки приняла меня таким, какой я есть.
— Я Шаин. Но в то же время я Вахираз.
— Как такое может быть? — спросила Орила. — Ты должен быть одержимым, но…
— Повторяешься. Всё никак не поверишь? Я и сам пока не до конца всё понимаю, — я пожал плечами. — Но мы теряем время. Надо двигаться в путь и к ночи найти какое-нибудь место для ночлега.
— Думаешь, в Пустоши будет, где заночевать? — усмехнулась Алая.
— Как-нибудь да устроимся, — ответил я и положил ладонь на голову трагуга.
Алая и Орила проделали то же самое, после чего мы мысленно приказали нашим ездовым трогаться вперёд.
* * *
Заночевали мы среди скал — у подножия высокого валуна, который нависал над нами, будто козырёк, и хоть как-то защищал от ветра.
Трагугов мы уложили на песке треугольником, а сами устроились в его середине, прижавшись друг к другу и прислонившись спиной к одному из муравьёв. Костёр в Пустоши разводить было не из чего, а так хотя бы не замёрзнем.
Весь день мы неслись через пустыню на полной скорости, иногда замедляясь, чтобы трагугам было легче перебираться через скалы. Во все стороны простирался один и тот же удручающий пейзаж, и ни единого ориентира вокруг, кроме палящего солнца. Мы старались двигаться прямо, никуда не сворачивая, хоть это и было сложно из-за однообразного ландшафта.
Дважды мы останавливались в тени высоких скал, чтобы поесть, отдохнуть и трагугов покормить магическими грибами, которые купили у Таша. Ну, хоть за корм для ездовых миргин цену не заламывал. Но что мы будем делать, когда еда для них закончится — ума не приложу. Надеюсь, мы пересечём пустыню до того, как это произойдёт. И, скорее всего, муравьёв придётся продать по возвращении в башню.
Млечный Путь сияющим вихрем висел над Пустошью Демона. Ветер завывал между скалами, гнал песок. Я прижимал к себе Алаю и Орилу, не веря в реальность происходящего, — так сильно веяло от округи таинственностью, древним мистицизмом.
— Красиво! — выдохнул я, разглядывая спираль галактики.
— Звёзды как драгоценные камни, — сказала Алая.
— Которые нельзя украсть, — усмехнулась Орила. — Дома, в моём мире, я их не замечала. Видела каждую ночь, но не замечала. Их свет был для меня холодным. Был насмешкой над моей и тысячью других загубленных судеб.
— Расскажи, — попросила Алая.
— Только если Шаин попросит.
Алая легонько ткнула меня локтем в бок.
— Коли так, тогда прошу. Расскажи, Орила.
— Хорошо, но только не смейте меня жалеть! Все слёзы по прошлому я уже давно выплакала.
— Обещаю. Жалеть не буду, — я улыбнулся ей, хоть она этого и не заметила, так как смотрела на звёзды.
Она вздохнула.
— На самом деле рассказывать особо и нечего. Думала ли я — обычная деревенская девчушка, что когда-нибудь возьму в руки кинжалы, чтобы убивать? — Орила замолчала на несколько мгновений. — В тот день солдаты барона Мельхона прибыли в нашу деревню за очередным сбором налогов. Но именно в тот день им захотелось большего: меня и мою старшую сестру. Папа с мамой на коленях умоляли отпустить нас, но…
Я слушал, ставил себя на место Орилы, на место её родителей, и внутри у меня всё сжималось от бессильной злобы.
— Не рассказывай, если тебе больно, — сказала Алая, воспользовавшись временной заминкой.
Орила мотнула головой.
— Нет, Алая. Я слишком долго это держала в себе… они убили маму и папу, а затем убили сестру за то, что та смела сопротивляться… и насиловали её уже мертвую.
