Анну передернуло от одного воспоминания об этом. Ричард и любовь – поистине несовместимые вещи. И вовсе не потому, что он калека. Герцогу нельзя отказать в известном обаянии, при встрече с ним Анна порой даже забывала о его увечьях. Однако скрытый цинизм его шуток и тайная ирония, прятавшаяся за религиозным смирением Ричарда, наводили Анну на мысль о том, что герцог Глостер не способен испытывать искренние душевные порывы. Нет, она скорее готова поверить в его родственные чувства, в его стремление сделать ее союзницей в борьбе с герцогом Кларенсом. И как ни старалась Анна настроить себя на уединенную жизнь, получилось так, что она дала Ричарду согласие выступить против Джорджа.
Это случилось прошедшим летом. Ричард приехал внезапно. Анна оставалась в церкви после службы, когда позади нее послышались торопливые шаги, звон шпор и на плиты пола легла длинная тень.
Перекрестившись в последний раз, Анна встала и медленно повернулась к Ричарду. Он стоял на фоне пламенеющего заката, и Анна видела лишь его силуэт. В том, что это он, она не сомневалась: одного взгляда на эти плечи, одно из которых было выше другого, было достаточно.
Анна неторопливо направилась в его сторону, лишь на миг задержавшись у кропильницы, чтобы опустить пальцы в чашу со святой водой и осенить себя крестным знамением. Ричард, прихрамывая, подошел к ней. Он был в костюме для верховой езды, и от него несло запахом пота, дорожной пыли и седельной кожи. Она на миг испытала отвращение, но не показала этого.
– Мы не ожидали вас так скоро вновь, милорд, – приседая в поклоне, негромко сказала она.
Он долго не отвечал, разглядывая ее, но на фоне алеющего закатного неба Анна не могла разглядеть выражения его лица. Когда же Ричард, прихрамывая, прошел в глубь придела и опустился на каменную скамью перед надгробиями первых настоятельниц монастыря, он словно растворился в сумраке.
– Через пару дней я отправлюсь на Юг, в Лондон, – с особым нажимом произнес герцог. – Король созывает парламент. Я уже сообщил ему, что вы живы и вновь стали Анной Невиль. В палате лордов будет решаться вопрос о вашем наследстве.
Сердце Анны учащенно забилось, и она вдруг отчетливо ощутила, какие перемены грядут в ее жизни. Больше она не была только вдовой барона Майсгрейва, она вновь становилась наследницей Делателя Королей. И невольно почувствовала, что отныне не вольна распоряжаться собственной судьбой. Она, которая всегда привыкла поступать по собственному разумению, оказывалась теперь полностью в руках этого странного друга, в прошлом врага. Как же так вышло?
Анна ощутила слабость в ногах. Медленно сделав несколько шагов, она опустилась на другом конце скамьи.
– Ричард, похоже, вы поспешили. Между нами были только разговоры, но я не давала согласия…
Ее прервал громкий смех герцога.
– Разве suppression veri[21] не равносильно suggestion falsi?[22] Я и без того слишком долго обманывал своего венценосного брата. К тому же, миледи Анна, о своих планах я вам поведал еще полгода назад, когда холмы Литтондейла были покрыты снегом, и с тех пор вы ни слова не сказали против.
На это Анне нечего было возразить. Она молчала, тем самым соглашаясь с решением Ричарда. И теперь не было дороги назад.
Ричард заговорил. О, он умел убеждать, и Анна, как всегда, уступала его доводам. Да, безусловно, Ричард не имеет права и дальше скрывать, что дочь и наследница графа Уорвика жива. Она сама дала ему понять, что согласна помочь разделаться с Джорджем Кларенсом. Это ее долг – отомстить за отца и сестру.
Долг! Именно этому понятию ее свободолюбивая душа так долго противилась. Но раньше зову долга противостояла любовь и у нее было достаточно сил, чтобы бороться за свое счастье. Теперь все это в прошлом, но долг, как затянувшаяся рана старого воина, не дает о себе забыть. У нее остались обязательства перед отцом, более того – она сама решила восстановить прежнее положение вещей ради Кэтрин. Значит, Ричард Глостер прав. Она кивнула, выражая согласие с ним, и, когда герцог взял ее руку, не отняла ее.
Голос Ричарда звучал, как орган:
– Я заинтересован в этом не менее вас. Я не скрывал этого с самого начала, и, клянусь всеми святыми, вам не в чем упрекнуть меня. Мы с вами союзники. Леди Анна Невиль, вам необходимо воспрянуть духом, расправить крылья, подняться, ибо тот, кто встает на ноги, потерпев поражение, становится вдвое сильнее. А вам еще понадобится сила. У вас есть Кэтрин, и ради нее стоит жить.
