Анна бросила пытливый взгляд на Бекингема, и тот сделал ей незаметный знак, продолжая светскую болтовню. Он поведал, что его верный оруженосец Ральф Баннастер наконец-то женился на богатой вдове из Шропшира и уехал в ее поместье. Он сообщил последние новости о модах и о том, что Джон Ховард ныне возглавляет Королевский совет в Лондоне. Грозный же шотландский граф Ангус, с которым у юного Генри Стаффорда когда-то вышли неурядицы, теперь носит нелепейшее прозвище – Кошачий Бубенчик. И все из-за того, что первым нанес удар всесильному фавориту Якова III Кохрейну. Есть у шотландцев какая-то сказочка, где мыши долго бегают от кота, пока одна из них, похрабрее, не решается подвесить коту бубенчик, чтобы слышать приближение хищника. И вот теперь грозный граф Ангус, великан с громоподобным голосом, стал Кошачьим Бубенчиком. Генри Стаффорд говорил без умолку, так что Рэтклиф, не любивший суесловия, едва дождался, пока ужин закончится, и поспешил удалиться, оставив герцога наедине с королевой.
Однако едва за поверенным Ричарда закрылась дверь, как лицо Генри вмиг стало серьезным.
– А теперь я поведаю вам, Анна, почему я уверен, что смогу отомстить за вас. Я решил исправить свою ошибку и лишить Ричарда короны.
И, чуть наклонясь вперед, он поведал, как однажды он вернулся в Брэкнок в ужасном расположении духа и метался, не находя себе места. В это время ему передали, что Джон Мортон просит аудиенции. Анна была права, говоря, что заточение епископа Илийского не такое уж суровое. Ему позволялось охотиться в окрестностях и совершать пешие прогулки, порой даже в полном одиночестве.
– Признаюсь, вы были правы, говоря о присущей епископу необычайной силе убеждения. Не прошло и двух часов, как он открыл мне глаза на мою ошибку, убедив, что я – аристократ столь же родовитый, как и Ричард, – выступил в роли мальчика на побегушках. Он был так последователен и логичен, этот Мортон, что я упал перед ним на колени и просил исповедовать и отпустить мне грехи. Мне просто необходимо было тогда открыть перед кем-либо душу. Засим он вдруг запер все двери и рассказал, что не у меня одного открылись глаза и что есть в Англии немало честных людей, готовых взяться за мечи и выступить против захватившего трон короля-убийцы.
Анна слушала, затаив дыхание. Оказывается, скрывающиеся от короля Вудвили все это время не дремали. Они возмутили против Ричарда множество графств – восстание готово вспыхнуть в Кенте, Эссексе, Сассексе, Хемпшире, Девоншире и Сомерсете. Все это дело рук сына королевы маркиза Дорсета и его дяди епископа Солсберийского Лайонела. Поначалу они ратовали за возвращение трона законному наследнику Эдуарду V, но после гибели наследных принцев появился иной претендент на трон, тот самый Генри Тюдор, о котором он говорил сегодня за ужином. У Тюдора есть опора на континенте, ибо полубезумный Франциск Бретонский вновь занедужил и в герцогстве всем распоряжается его казначей, некий Пьер Ландуа, который симпатизирует беглому Тюдору и готов обеспечить его кораблями и наемниками. И если вспыхнет мятеж внутри страны (а мать Генри Тюдора Маргарита Бофор, пока ее супруг Стэнли находился подле короля, немало сделала, чтобы завербовать в южных графствах сторонников для сына), а Тюдор ударит с моря, то они смогут нанести сокрушительное поражение Ричарду. Тюдор в родстве с Ланкастерами, к тому же, женившись на старшей дочери Эдуарда IV, он будет иметь право на корону и благодаря жене. Все это Мортон поведал Генри Стаффорду, а затем устроил ему свидание с Дорсетом и епископом Лайонелом. Оба они убеждали Бекингема примкнуть к заговорщикам, говоря, что если Вудвили и не популярны среди лондонцев, то одно имя Генри Стаффорда привлечет к ним массу сторонников. Когда же Бекингем довел до их сведения, что отношения между Ричардом и королевой напряжены до крайности и король держит ее в Вудстокском замке в изоляции, поэтому не исключено, что они могут и ее привлечь на свою сторону, заговорщики пришли в полный восторг. Если к ним примкнет дочь легендарного Уорвика, они приобретут сторонников не только на Юге, но и на Севере Англии.
