Какой-то гостиничный лакей, забывшись, ошарашенно спросил у герцога, придерживавшего Анне стремя:
– Кто это? Фея или волшебница?
Милорд Бекингем помог герцогине сесть в седло и, смеясь, ответил:
– Бери выше, приятель, это Анна Невиль!
Весть, как и рассчитывал Бекингем, разнеслась молниеносно. К тому же кортеж, в котором Анна ехала рядом с герцогом Бекингемом, был великолепен. Далеко впереди бежали вестовые, за ними шли герольды, трубя в сверкающие трубы, следом двигались вымпелоносцы, а уж затем, во главе свиты из пажей, придворных и вельмож – Анна и герцог.
– Вы видите, как встречает вас Лондон! Клянусь Всевышним – быть вам властительницей этого города.
Анна вздрогнула и посмотрела на герцога, но тот, беспечно щурясь, устремил взгляд вперед.
Со всех сторон стекались люди: зазывалы оставили свои места, чтобы взглянуть на дочь знаменитого Уорвика, подмастерья в передниках выбегали из мастерских, няньки поднимали ребятишек повыше.
– Смотри, смотри дитя мое! Потом сможешь рассказывать, что видел дочь самого Делателя Королей!
Анна, улыбаясь, глядела по сторонам, но в глазах ее не было тепла. Она помнила этот город враждебным и угрюмым. Тогда она ехала по тем же улицам с безумным королем Генрихом, и люди едва ли не плевали ей вслед. Она помнила время, когда, словно нищенка, пробиралась по лондонским закоулкам и любой из горожан был готов продать и предать ее*. О нет, она ничего не забыла! Ее отец любил этот город, который и его бездумно предал, обвинив во всех своих бедах. Теперь же имя Уорвика было у всех на устах, люди громко славили его и до хрипоты приветствовали его дочь.
Они миновали узкую, кишащую народом Флит-стрит, проехали Темпл-Бар. Впереди начинался славящийся своими дворцами Стренд. Здесь движение кавалькады ускорилось. Герольды отступили, давая проход всадникам, перешедшим на рысь. Впереди показались устремившиеся к небу шпили Вестминстера. Анна начала волноваться.
– Генри, – вполголоса воскликнула она, не замечая, что обращается к Бекингему по имени. – Генри, мне не по себе!
– Не бойся, я с тобой. Видишь, что творится? Ты популярна в Лондоне, и мы непременно выиграем эту партию.
Когда они миновали Чарринг-Кросс, под копыта коней неожиданно бросилась женщина в черном.
– Милосердия, миледи Анна! Ради памяти Ланкастеров, я молю о милосердии!
Лошадь Анны испуганно шарахнулась, и ей пришлось натянуть поводья, осаживая ее.
– Леди Маргарита Бофор, что вы делаете! – гневно вскричал Бекингем, поднимая коня на дыбы.
Анна не сразу узнала первую щеголиху двора Ланкастеров. Она приняла бы ее за монахиню, если бы ее почти монашеская одежда не была сшита из дорогих тканей.
– Милосердия! – вновь воскликнула супруга Томаса Стэнли, не вставая с колен. – Только вы, миледи, можете упросить герцога Глостера пощадить моего мужа!
Произошла заминка. Бекингем распорядился поднять леди Стэнли.
– Стыдитесь, сударыня! В вас течет королевская кровь, и негоже вам валяться в пыли, как простой просительнице!
Однако обычно спокойная Маргарита Бофор отчаянно сопротивлялась и кричала, взывая к справедливости, пока Анна наконец не выдержала.
– Успокойтесь, графиня! Ваш супруг всегда был мне добрым другом, и, если в моих силах будет помочь ему, – я сделаю это.
Когда они двинулись дальше, герцог Бекингем придержал повод ее коня.
– Не вздумайте делать этого, Анна. Вам следует просить небо, чтобы Ричард Глостер милостиво отнесся к вам самой. Не испытывайте терпения герцога.
Анна молчала. Она ехала в Лондон только ради того, чтобы просить о милости. И будь что будет – она не отступит от намеченного…
Огромный двор Вестминстера был полон. Анна увидела знакомую гранитную лестницу, обрамленную вздыбленными каменными пантерами. На самом ее верху, в черной одежде и в высокой, опушенной горностаем шляпе, стоял ее супруг.
Какое-то время Анна и Ричард пристально смотрели друг на друга. Вокруг гремели торжественные возгласы, по знаку Бекингема герольды грянули туш. Тогда Ричард наконец улыбнулся и, опираясь на трость, стал неторопливо спускаться по ступеням.
Уильям помог Анне сойти с лошади, опередив Бекингема. Анна не заметила, какими недружелюбными взглядами обменялись эти два уэльских лорда. Придерживая край широкого сюрко, она начала подниматься навстречу лорду-протектору.
