Хотела Анна того или нет, но она испытала невольный трепет перед проницательностью супруга.
Он взглянул на нее, прищурившись.
– Садитесь, дорогая. Это я, погрязший в скверне, недостоин сидеть в присутствии ангела, слетевшего с облаков, чтобы защитить страждущих по вине злодея-горбуна! Какое поразительное благородство! Но отчего же вы забыли упомянуть в своей просьбе о епископе Илийском? Или в вашем сердце не нашлось места для бедняги Джона Мортона, который еще со времен Делателя Королей остается вашим заклятым врагом?
Анна села, оправив складки платья.
– Вы правы, милорд. Я просила не за всех, ибо не хотела испытывать ваше терпение. Но уж коль вы сами повели об этом речь, я еще раз взываю к вашему великодушию и прошу о снисхождении к двум существам, двум малолетним детям, вашим племянникам – Эдуарду и Ричарду Плантагенетам…
«Теперь не время скрывать, что я все знаю. Бекингем не сегодня-завтра оповестит Ричарда об этом. Да и Тирелл наверняка уже поведал, что я говорила в темнице Понтефракта с Греем и тот мог открыть мне тайну Стиллингтона».
– Откуда вам это известно? – наконец проговорил после продолжительного молчания ее супруг.
Анна взглянула на Ричарда с удивлением. Неужели Черный Человек, его верный пес, ничего ему не сказал? Или он настолько туп, что решил, будто Грей сообщил ей только о том, какие скверные манеры у палача Майлса Фореста?
– Я знаю об этом давно, – промолвила она первое, что пришло в голову.
Ричард открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но лишь с шумом выдохнул, а затем грубо выругался.
– Дьяволово семя! Как мог упустить я из виду, что старый Медведь, который знал обо всем, что творится в Англии, наверняка посвятил вас в это? Уж если про Сендельский мост он выложил все, то про обручение Эдуарда с дочкой старого Шрусбери никак не мог промолчать…
Анна ничего не ответила. Пусть считает, что граф Уорвик знал и о тайном обручении Эдуарда, ей так даже удобнее.
Ричард задумчиво глядел на супругу, поглаживая рукой бритый подбородок.
– Однако я не понимаю тогда, отчего Уорвик не воспользовался этим, когда Эдуард IV женился на Элизабет? Он первый мог объявить этот брак недействительным.
– Наверное, потому, что считал помолвку не столь серьезным делом, как венчание в церкви.
– Чушь! Ведь когда Эдуард расторг помолвку с вами, Уорвик развязал настоящую войну. Ходили также слухи, что Нэд таскал к священнику и некую даму – Элизабет Люси…
– Вот видите, милорд. Ваш брат многим давал брачные обязательства, но законной женой считал лишь королеву Элизабет.
– И поэтому так прятал от всех беднягу Стиллингтона? О нет! Дело настолько серьезно, что я действительно могу доказать незаконнорожденность его отпрысков!
В тишине слышалось лишь тяжелое дыхание Ричарда. Потом он успокоился.
– Могу ли я быть уверен, что вы на моей стороне в этом вопросе?
– Нет.
– Отчего же? Разве вы против того, чтобы стать королевой Англии?
Анна резко выпрямилась. По спине ее пробежал холодок. Королева Англии! Искушение слишком велико.
Ричард заметил, что она колеблется, и заговорил:
– Брак короля и Элизабет Вудвиль действительно незаконен. Оставим в стороне вопрос о том, что сия дама была неподобающего происхождения и лишь колдовством и коварством вскружила голову моему несчастному брату. Но когда Эдуард и Элизабет венчались, была еще жива куда более подходящая для королевского ложа Элеонора Батлер, дочь старика Талбота, графа Шрусбери. У нее от Эдуарда даже был ребенок, который, правда, вскоре умер. И если с вами, Анна, Эдуард открыто расторг помолвку, то Элеонору он попросту заточил в монастырь, где она и скончалась спустя несколько лет. Примерно так же обстояло дело и с другой дамой – Бэт Люси. Так что по закону, светскому и церковному, дети Эдуарда считаются рожденными вне брака, а Элизабет Вудвиль является не законной супругой и королевой Англии, а лишь тем, кем она всегда и была, – наложницей, которая еще до Эдуарда наставляла рога своему первому мужу с Филипом Майсгрейвом. И когда все это будет оглашено на заседании парламента, вряд ли мой племянник сохранит права на трон.
